Бунич Игорь – В центре чертовщины

присутствии 162 тяжёлых грузовиков, не считая транспортёров, танков и мотоциклистов

охраны.

Не вызывал сомнения факт, что в начале девятого часа автоколонна вышла из Аверса,

пройдя мимо партизанской засады, а перед рассветом парашютисты Клайтона вели

сорокаминутный бой со сторожевым охранением Лозера. На этом участке шоссе

разветвлялось только в одном месте. Примерно в десяти километрах севернее Аверса шла

неплохая грунтовая дорога через горы, ведущая к монастырю Дель-Кассино, до которого

было около пятнадцати километров. От самого монастыря шла прекрасная шоссейная

дорога на Неаполь, которая уже была захвачена повстанцами.

Утром 30 сентября отряд “рейнджеров” прибыл в монастырь, и Клайтон лично

допросил настоятеля монастыря аббата Спарроу и приказал обыскать монастырь. Но 162

тяжёлых грузовика — не иголка, которую можно спрятать где угодно. Надо помнить, что в

подчинении Эриха Лозера находилось ещё около девятисот человек.

1 октября союзники вошли в Неаполь, и в середине дня “рейнджеры” Клайтона

соединились со своей армией. Клайтон доложил ситуацию лично генералу Кларку. Чтобы

не впасть в мистику, надо было предположить, что аббат Спарроу, уверявший, что ему

ничего не известно об автоколонне, лжёт. Но если предположить такое, то естественно

возникал только один вывод: автоколонна спряталась в самом монастыре или его

окрестностях, что было уже совсем фантастично.

Контрразведчики пятой армии допросили около двухсот человек, вытрясли всю душу

из аббата Спарроу и его братии, обшарили каждый квадратный дюйм территории

монастыря и его окрестностей, но единственным автомобилем, который им удалось

обнаружить, был “Мерседес-Бенц”, принадлежавший лично аббату.

Было установлено, что монастырь имеет обширные подземелья, которые, вполне

вероятно, связаны со знаменитыми неаполитанскими катакомбами. Однако, въехать в

подземелье монастыря невозможно не только на грузовике, но и на велосипеде. План

катакомб, если он и существовал, разыскать не удалось.

Так что в момент моего приезда дело с пропавшей автоколонной было окутано тем

же непроницаемым покровом тайны, как и в сентябре 1943 года.

Не меньшей тайной было и другое дело, которым примерно с таким же успехом

занималась контрразведка пятой армии. Это было таинственное исчезновение четырёхсот

союзных военнопленных из лагеря Меньяно, расположенного в нескольких километрах от

военно-морской базы Пицуллори.

Комендант лагеря гауптштурмфюрер СС Рихард Зейц сообщил, что четыреста

военнопленных были отправлены им в распоряжение какого-то полковника Энзельроде

согласно телефонограмме, поступившей из Рима. Однако разыскать Энзельроде не

удалось. Было выяснено, что он — инженер, никуда из Рима не выезжал и отступил в 1945

году за “линию Кессельринга”. Из лагеря, по словам Зейца, пленных приняли эсэсовцы из

состава охраны базы Пицуллори и пешком погнали в Неаполь, где, по слухам, их уже ждал

эшелон, уходящий на север. Поскольку немцы тогда носились с мифической идеей

постройки “Альпийской крепости”, существовало предположение, что пленных

использовали на каких-то работах в горах, а затем, разумеется, расстреляли. Мало ли

против каких фамилий война поставила не очень вразумительную формулу: “пропавший

без вести”.

Дело с военнопленными можно было бы давно закрыть, если бы один из дотошных

контрразведчиков не докопался до того, что ни один эшелон с пленными между 8 и 28

сентября из Неаполя не уходил. Значит, пленные уничтожены где-то здесь. Скорее всего,

их использовали на какой-то работе, после которой нельзя было оставлять свидетелей.

Какой-то лейтенант из контрразведки флота первым попытался связать исчезновение

военнопленных с операцией по вывозу золотого запаса из Неаполя. Не использовал ли их

Лозер, скажем, на разгрузке крейсера? Это было, конечно, вполне вероятно, но возникал

вопрос: куда Лозер девал четыреста трупов? Впрочем, если Лозер умудрился спрятать

куда-то 162 нагруженных до отказа грузовика и девятьсот человек своих подчинённых, то

спрятать четыре сотни трупов для него, вероятно, было сущей безделицей.

Из многочисленных показаний наиболее интересными были допросы одного пастуха,

который пас коз в ту ночь в окрестностях монастыря, Елены Спарроу и обер-лейтенанта с

подбитого “рейнджерами” Клайтона танка из авангарда Лозера. Этот обер-лейтенант

Гельмут Киндерфельд был единственным живым свидетелем того, что автоколонна

действительно существовала в ту ночь на шоссе между Аверсом и Кейзарой. Танк

Киндерфельда был подбит попаданием снаряда безоткатного орудия, и когда экипаж

пытался покинуть вспыхнувшую машину, его, не сознавая, конечно, ценности каждого