Бунин и евреи: по дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Жизненный путь Марка Алданова «типичен для русского эмигранта первой волны: он приветствовал Февральскую революцию, резко отрицательно отнесся к революции Октябрьской, затем эмигрировал, проделав известный маршрут Константинополь – Берлин – Париж – Нью-Йорк – Ницца. В его биографии не было столь ярких моментов, сколь, например, у Бунина или Набокова⁹³

, он практически никогда не оказывался в центре всеобщего внимания, не был предметом сплетен, не был замешан ни в один громкий скандал; будучи одним из наиболее плодовитых эмигрантских романистов, никогда не был признан первым эмигрантским писателем, однако вклад Алданова в историю эмиграции трудно переоценить. Большую часть творческого наследия Алданова составляют сочинения на исторические темы. К историческим произведениям можно отнести и его злободневную политическую публицистику и переписку, поскольку современная политика воспринималась им как часть текущей истории. Во многом это представление было близко к взглядам современника Алданова – П. Н. Милюкова, который в речи, произнесенной на праздновании собственного юбилея, рассуждал о себе как историке и политике: “Говорят, что политик испортил дело историка. Но я никогда не отделял политика от историка. Плох тот историк, который живет вне действительной жизни. Историк только тогда может понимать прошлое, когда он научится понимать настоящее. По-моему, скорее, у меня историк влиял на политика. Да и в политической борьбе я смотрел поверх текущего момента, связывая его с прошедшим и будущим”. <…>…Историк, пожелавший написать его биографию, обнаружит, что в сохранившихся о нем свидетельствах частный человек отходит на второй план, уступая место общественному деятелю. Причем очевидно, что личная сторона биографии старательно замалчивается, в то время как общественно-политическая позиция исправно подчеркивается – таким образом, место истории его собственной жизни занимает текущая история эмиграции. С другой стороны, некоторые факты алдановской биографии позволяют представить его общественную деятельность как постоянную борьбу за репутацию эмиграции. Очевидно также, что Алданов сознательно конструировал свою биографию, исходя из своеобразного кодекса эмигрантской чести и своих представлений об исторической роли эмиграции, чем было обусловлено его поведение в тех или иных значимых с этой точки зрения ситуациях. Известен, например, случай, когда он отказался при знакомстве пожать руку Нестору Махно. Столь же принципиальным стал разрыв отношений с А. Н. Толстым после его возвращения в Советскую Россию. <…> Осознание себя как объекта истории и как представителя эмиграции накладывало особую ответственность за свою репутацию, в первую очередь, политическую, а личная биография становилась политическим аргументом в борьбе большевистской и эмигрантской идеи. В этом смысле Алданов уподоблял себя дипломату, ежедневно в официальных выступлениях и в быту представляющего свою страну и являющегося ее лицом. С другой стороны, его деятельность вполне вписывалась и в масонские представления о жизнестроительстве, а он, как многие другие эмигрантские политики и общественные деятели, был масоном. В итоге ему одному из немногих эмигрантских общественных деятелей удалось сохранить свою биографию незапятнанной, заслужив таким образом звания “последнего джентльмена русской эмиграции” и “принца, путешествующего инкогнито”»

⁹⁴

.

Алданов закончил Киевский университет, где получил две специальности, т. к. учился на двух факультетах – физико-математическом (химическое отделение) и юридическом. В Париже, где он затем работал как инженер-химик, Алданов одновременно учился в Школе общественных наук. Он свободно владел немецким, французским, английским языками, знал латинский и древнегреческий. Начало Первой мировой войны Алданов встретил в Париже, однако он сразу же вернулся в Россию, где подключился к работам по защите населенных пунктов, и в частности тогдашнего Петрограда, от газовых атак. Работая в качестве химика, он одновременно пишет и публикует в 1915 г. первый том своего критико-литературного сочинения «Толстой и Роллан». По замыслу автора, эта книга должна была быть посвящена сопоставлению двух писателей, причем в первом томе речь шла в основном о Толстом. Поскольку рукопись второго тома, посвящённого Роллану, во время революции и гражданской войны пропала, Алданов переработал в эмиграции первый том и переиздал его под названием «Загадка Толстого». Несмотря на существенные философские разногласия, Алданов на всю жизнь остался поклонником творчества и личности Толстого, под влиянием которого во многом создавались его исторические романы.

В 1918 г. в Петрограде вышла вторая книга Алданова «Армагеддон» – философская публицистика в форме диалога о войне и октябрьском перевороте и размышления о том, что будет с Россией дальше. Тираж «Армагеддона» был немедленно конфискован большевиками и книга запрещена.