Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs.

Залпом выпил — жидкость провалилась в горло, и дальше в живот, оставляя жгучий след в моих внутренностях. Казалось, что водка вязкая, как масло, обжигающе-ледяная, и в тоже время жгуче-горячая… в животе потеплело, и я почувствовал, как тепло расходится по всему телу. В этот момент над ухом оглушительно хлопнуло, в ушах зазвенело, громким хлопком разогнало вязкую пелену спокойствия и безмятежности, окутавшую меня. Казалось, что по голове стукнули чем-то тяжёлым, от чего в ушах неприятно загудело, из глаз посыпались искры. Аскет стоял с прислонённым к плечу прикладом, из дула винтовки шёл сизый дымок.

— Я в тебе не ошибся! — сказал Аскет.

Впервые, за время нашего знакомства, я увидел радость в его глазах. Встревоженная неожиданным выстрелом проснулась Алёна. Посмотрев на нас, и на стоящую между нами с Левинцом бутылку, она подумала, что мужики подвыпили, и принялись палить из своего оружия, и решила не вмешиваться в «мужские развлечения». Из другой палатки появилась голова Серёги:

— Вы чего палите, совсем охуели? — обратился он, непонятно к кому. — Дайте поспать, достали гундосить!

— Спи, дружище, всё в порядке! — успокоил его Аскет. — Собирайся, пойдём туда! — сказал он уже мне.

— Нет, — твёрдо ответил я, — Посветлу пойдём!

Он несколько секунд смотрел на меня, взгляд его как всегда ничего не выражал, и в очередной раз мне не удалось понять, о чём он думает.

— Ты прав, мы далеко, — согласился он, не сводя глаз, — Эти вещи пролежали там больше полувека, пролежат и эту ночь! Если конечно, там никого нет! — загадочно добавил он, силясь разглядеть в моём взгляде реакцию на его слова.

Меня передёрнуло. «Что бы он мне сказал, расскажи я ему про Штефана? Может, подумал бы, что я тронулся умом от одиночества в лесу, или же надышался газа в «ДОТе»? Или пристрелил бы меня тут же, как бешеную собаку, из этой же винтовки? Этот может!» — думал я.

— Что там ещё видел? Опиши эту постройку? — продолжал он допрос, после недолгой паузы.

Было похоже, что Аскет выпил несколько банок энергетика, и теперь его «колбасит» от переизбытка адреналина. «Нет, тут не просто интерес к оружию, тут что-то ещё, о чём он нам не говорит! Для чего понадобилась какая-то карта, сотруднику «ФСБ», да ещё и при больших погонах? Что на ней? Место, где закопаны сокровища рейха? Или место, где спрятан бункер Фюрера, в котором, по одной легенде, он сидит, по сей день?»

— Небольшое бетонное сооружение на поверхности земли. Есть бойница, лафет под пулемёт. В помещении — лестница вниз, там — шкафы с оружием. Там было ещё несколько железных дверей, но за них я не заходил.

— Ничего необычного не было? — он снова принялся бурить меня глазами.

Если бы не водка, выпитая мною, то я не выдержал бы его тяжёлого, проникающего внутрь, взгляда.

— Кроме «Машиненгевера»[46], с кучей запчастей, с солидным боекомплектом, и асбестовой варежкой — ничего особенного. Да, ещё пара таких же «свечей». Патроны. Всё…

— Точно ничего?

— Тебе мало? — вопросом на вопрос ответил я, неосознанно поправив ремень своего автомата. Наёмник уловил это движение, характеризующее направление моих мыслей.

— Нет, пулемёт нам сейчас очень кстати; — снизив тон до спокойного, повернув допрос в дружескую беседу, пояснил он. — Если он в таком же состоянии, как эта винтовка, — он постучал пальцем о деревянное ложе «винта», — то считай, бандитов уже нет в живых! А далеко это место от лагеря?

— Два-три километра.

— А чего тебя так долго не было? — вкрадчиво, по-дружески спросил он.

— Пока нашёл, пока всё рассмотрел; — без эмоций ответил я.

— Эй ты, «копчёный», — грубо встрял в разговор захмелевший Левинц. — Ну чего ты до человека доебался? Не видишь — устал он! Его утром чуть не убили в перестрелке, машину он потом часа два чинил, потом баранку крутил, по лесу мы с ним шастали, копали — это тоже не так просто, как кажется! Так что не еби мозги, иди вон — бомбу свою доделывай, лучше!

Чёрный не добро посмотрел на Бориса. Поймав его взгляд, по моей спине пробежал холодок.

— Ну, чего ты вылупился? Давай, — Левинц отмахнулся от него, как от надоедливой мухи, — Иди уже! Дай нам с камрадом посидеть, если сам с нами не хочешь выпить, то не мешай хотя бы!

Аскет молча пошёл к костру, сел, повернувшись к нам в пол оборота, и принялся что-то делать с винтовкой.

— Видал, как я его обрубил? — пьяно проговорил Борис.

— Ты поаккуратнее с ним! — тихо сказал я Левинцу. — Он не так прост, как тебе кажется!

Борис широко, по-доброму, улыбнулся:

— Не ссы, камрад, не таких видали! Знаешь что у меня есть? — хитро прищурившись, спросил он.

— Что?

Борис засунул руку в палатку, и достал оттуда сушёного леща.

— О, — вот это тема! — обрадовался я.

Левинц сноровисто почистил сушёную рыбу, с шумом отдирая крепкую, чешуйчатую кожу от янтарного, в свете костра, рыбьего тельца.

— Дай мне пузырь, я его поджарю! — сказал я, увидев, что Левин уже заканчивает потрошение.

— Нахер тебе этот ливер? На вот лучше икры!

— Выброси свою икру, выброси саму рыбу — но пузырь отдай мне! Из-за него я и покупаю вяленую или сушёную рыбу!