Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs.

Борис ближе подошёл к раненому, и с силой сжал левой рукой большую рану на плече Курсанта, от чего тот взвизгнул.

— Говори, тебя подослали? Я с тобой шутки не буду шутить! — и Борис вынул из кармана правую руку, с зажатым в ней пистолетом «Вальтер». Ствол этого, похожего на «Макаров», пистолета, Левинц с силой вставил курсанту в рот. Послышался стук железа о зубы, Курсант приглушённо застонал, глядя испуганными, округлившимися глазами на Левинца. Из уголка его рта по лицу потекла тоненькая струйка крови.

— Отпусти его! — крикнула Алёна, которая хотела перехватить пистолет Левинца.

Но Симак, чуть приобняв, задержал девушку, не дав ей ухватится за вооружённую руку Бориса. Он мог бы случайно спустить курок, как сделал это час назад, перед «ДОТом». Алёна попыталась вырваться из объятий, не понимая, что в этой ситуации она может только навредить Курсанту.

— Ты что, ты не видишь, что он делает?? — задыхаясь от возмущения, почти кричала она. — Он же его убьёт! Вы такие же, как эти бандиты! Оставьте парня! — её голос сорвался на крик.

— Борис, отпусти, с этим пацаном всё в порядке! — попытался вразумить друга Симак. — Он не может быть заслан — посмотри на него!

Борис повернул своё лицо к Симаку:

— Ты же сам сказал, что он может быть засланным!

— Я не то хотел сказать! — попытался оправдаться он, прилагая усилия, чтобы не выпустить из своих объятий Алёну.

— «Вас» не поймёшь! — как-то зло проговорил Левинц, — «Вы» уж определитесь! А то мне уже надоело по жизни во всём виноватым быть!

Он с неохотой вытащил ствол пистолета изо рта Курсанта. За стволом пистолета потянулась красная нить слюны. Протерев оружие бинтом, который лежал рядом с Курсантом, Левинц бережно убрал оружие.

— Свой так свой! — как-то бесцветно произнёс он. — Но допросить по-хорошему его бы не мешало!

Алёна вырвалась из рук, сильно расцарапав Симака острыми ногтями.

— Вы… — она встала рядом с операционным столом, на котором лежал Курсант. — Вы, вы хуже чем они, вы хуже чем эти разбойники, потому что делаете вид, будто бы вы нормальные люди! Это же человек, нельзя же так с ним! Вы что не видите, что он итак еле живой?! Его били и пытали! И вот он сбежал и выбрался, убежал от смерти, пришёл к нам за помощью, и что вы делаете? Вы делаете то же самое, что делали с ним они! Козлы вы! А ты Симак, — я не знала что ты такой, от тебя я такого не ожидала! Я думала, ты другой… Я больше не хочу участвовать в ваших играх, мне больше ничего не надо здесь, в этом лесу! Я возвращаюсь обратно, в город!

— Алёночка, подожди! — подбежала к ней подруга. — Нам нельзя в города — там нас убьют!

— Пусть попробуют! Там такие же звери, как и туту — тут не убили, и там не убьют! — сказала она, оттолкнув подругу.

Она выбежала из лазарета, но через минуты две, которые все провели в полном молчании, девушка вернулась.

— Я поставлю парня на ноги, и пойду домой! — сказала она, когда вошла в лазарет.

Глаза её были красноваты, веки чуть опухли. Было видно, что она плакала.

— Всё узнал? — спросила Алёна у Симака, не обращая внимания на собравшихся.

— Алён, произошла ошибка, успокойся…

— Успокоится? Ты мне это говоришь? Тогда знай — успокоюсь я тогда, когда мы с этим парнем покинем ваш проклятый бункер! Уйдите отсюда, уйдите все! — толкнула она его.

Они вышли.

— Чего это с ней? — спросил Серёга.

— Месячные, наверное! — усмехнулся Борис.

— Слышишь, ты! — не выдержав, Симак с силой сжал в руке ворот немецкой шинели, и припечатал тело Левинца к стене. — Моё терпение тоже имеет пределы! Ещё раз про неё что-нибудь плохое скажешь — шею сверну!

— Так значит! — обиженно проговорил Борис, когда тот отпустил его. — Все значит, против меня? Всем я мешаю, да? А если этот «Курсант» внатуре окажется стукачём, и передушит нас всех ночью, пока мы спать будем? Эта его история с «тенями», и русским «солдатом-призраком», смахивает на бред, вам не кажется?

— Может быть и так, но я ему верю! — ответил Симак.

— А мне?

— Тебе тоже верю, только ты часто перегибаешь палку!

Борис невесело усмехнулся себе под ноги, и медленно поплёлся в спальное расположение.

— Надо дизель заправить! — сказал Серёга.

Вместе с Симаком они вошли в генераторную. Серёга прикрыл дверь, взял канистру, с приготовленной заранее, соляркой, открутил заливную пробку бака, и долил топливо.

— Ты понежнее с ней! — вдруг, сказал он. — Таких, как она, больше нет!

Он замолчал. Поставив опустевшую канистру на пол, завинтил пробку на баке, и продолжил:

— Я хотел бы, чтобы она полюбила меня — но… она выбрала тебя, Симак! Я бы, конечно мог бы вступить с тобой в борьбу за неё, но это было бы не правильно — по крайне мере, в этих условиях! К тому же, насильно мил не будешь — да и у тебя больше прав на неё, чем у меня!

— Это почему же? — отрешённо поинтересовался друг.