Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs.

Девушка полчаса колдовала над телом, Симак тем временем крутил в руках размокшее удостоверение, оглядывая его то с одной стороны, то с другой, — будто сравнивая лицевую и тыльную часть обложки документа. Затем он бросил ксиву на столик из нержавейки, и подошёл к Курсанту. Он внимательно вглядывался в его лицо, словно пытаясь вспомнить этого человека. Мишин действительно походил на мёртвого: если б Симак своими глазами не видел его на ногах, то не поверил бы, что этот человек жив. Алёна что-то вколола шприцом в мышцу курсанта. Вдруг безжизненное тело, словно почувствовав на себе взгляд, ожило, схватив левой рукой девушку за запястье. Глаза его открылись, остекленевший взгляд как и прежде ничего не выражал, и был устремлён в потолок.

— А ну отпусти её, парень! — крикнул Симак, перехватив бледную руку Курсанта, и чуть вывернув её.

Взгляд курсанта обрёл некую осмысленность, он чуть повернул голову в сторону Симака, и ослабил хватку — разжав пальцы, рука его безвольно упала на стол.

— Где немцы? — спросил он сиплым голосом.

Лицо его покрылось крупными каплями пота. Алёна подвесила на нержавеющий штырь, прикреплённый к столу, стеклянную капельницу, воткнула в её пробку прозрачную трубку, которая по виду была более жесткой, чем следовало. Другой конец трубки, с иглою, она воткнула в руку курсанта — на что тот никак не отреагировал.

— Какие немцы? — Симак следил за каждым его движением.

— Я шёл на говор, но когда подошёл ближе услышал немецкую речь; — медленно, как в бреду, говорил курсант, — Потом я увидел немца, офицера. Он стоял с бутылкой и стаканом, рядом стояли ещё двое, один кажется, был с пулемётом.

— Левинц! — громко крикнул Симак.

Через минуту тот вошёл, с интересом разглядывая ожившего милиционера. Следом за ним вошли Серёга и Света.

— Как пациент? — спросил Борис откуда-то из-за спины.

— Скорее жив, чем мёртв, — ответил Симак словами из фильма, — Подойди, на опознание!

Тот подошёл, облачённый в трофейный мундир, склонился над телом курсанта, внимательно посмотрел в его наполнившиеся страхом глаза. Прошла минута, наконец, Левинц разомкнул губы:

— Вер бист ду ху из дер штандорт ирес милитиреш айнхайт?

Человеку, смотрящему на действо со стороны, непременно показалось бы, что немецкий офицер допрашивает попавшего в плен солдата. Между тем, Борис выжидательно молчал, сверля испытующим взглядом потерявшегося курсанта. На лицах собравшихся вокруг операционного стола друзей, появились сдержанные улыбки.

— Будешь говорить, забака! — прикрикнул он, и курсант инстинктивно заслонился так и не выпущенным из правой руки автоматом.

— Эй, Гитлер, хорош издеваться над человеком, он и без того уже седой! — рассмеявшись в голос, не выдержал Серёга.

Левинц пьяно заулыбался:

— Не ссы дружище, мы русские! — успокоил он, пошлёпывая курсанта ладонью по синеватой щеке.

Симак отстранил Левинца в сторону, и спросил Курсанта:

— Этот немец?

Тот мочал.

— Да не боись ты, мы свои! Ты знаешь, что на поле произошло ночью?

— Нет! — поспешил ответить тот, даже на секунду не задумавшись над вопросом.

— Левинц, но что ты с человеком сделал? А? — Симак повернулся к продолжавшему улыбаться другу.

— Что сделал? — удивился Борис. — Ты хочешь сказать, что это я его в лес загнал?

— Давай свой шнапс, нужно нашего парня в чувство привести!

Курсант, слушавший разговор друзей, немного расслабился, попытался встать — но сил у него не было, и он снова плюхнулся на жёсткую поверхность стола. Подошёл Борис, и принёс полную бутылку шнапса. Молча нацедив жидкость в двухсотграммовый стакан, он протянул его раненному:

— Дринкен шнапс, русиш золдат?

Курсант недоверчиво посмотрел на него, но на этот раз страха в его взгляде не было.

— А воды нет? — спросил он, принимая до краёв наполненную ёмкость.

— Есть, но вначале выпей этот чудный эликсир жизни! — предложил Борис.

Тот сжал рукой стакан, и принялся вливать в себя жидкость. Он морщился, и хотел было отпрянуть от стакана, но Борис не давал ему этого сделать, услужливо придерживая донышко стакана, и наклоняя его по мере опустошения. Пришлось пить до дна.

— Где я? — спросил курсант после недолгого молчания.

— В немецком бункере времён Великой Отечественной войны! — ответил Симак.

— А кто вы?

— Мы? Поисковики, военные археологи, копатели — если угодно!

— Как вы сюда попали?

— Слишком много вопросов ты задаёшь. Давай вопросы буду задавать я? Мне, например, интересно — кто, собственно, ты такой? То, что ты курсант — мы уже поняли. Давай сначала.

И курсант рассказал свою историю, начиная со своего поста на безлюдной дороге, и заканчивая тенями в лесу и русским солдатом.

— Да ты башкой ударился, дружище, вот и приснились тебе тени и солдат этот! — сказал Борис.

— Крап среди бандитов был? — спросил Симак.

— Да, был там такой, за главного он. Там их двое: одного Чехом зовут — он местный; а другой — московский, Крап, точно, так его все звали!

— Симак, а если это «засланный казачок»? — неожиданно спросил Левинц.

— Хрен его знает… может и так… — ответил тот, совершенно не вдумываясь в эти слова.