Бунтарь

— Уходи, я сказал!

Стычка, хоть и короткая, но бурная, привыкла внимание публики. Народ глядел во все глаза. Ридли отступил назад:

— Ты нарываешься на дуэль, преподобный?

— Да иди же! — рявкнул Адам неожиданно властно, — Ну!

Анна взяла жениха под локоть и увлекла прочь. Невольным свидетелям Адам громко пояснил:

— Перебрали немного. — и тихо осведомился у Старбака, — Что стряслось?

— Ничего. — хрипло ответил тот.

Вашингтон Фальконер хмурился на дальнем конце лужайки, но Старбаку было всё равно. Ненависть к хлыщу Ридли бушевала в нём, как огонь в топке паровоза.

— А всё-таки, что? — настаивал Адам.

— Ровным счётом, ничего. Ни-че-го.

От кого, как не от Салли, Ридли мог узнать о самосвятском венчании, грех за которое взял на себя Старбак? Сам Старбак, как и Деккер с Труслоу, хранили молчание о той ночи. Выходит, Ридли соврал, что не видел Салли. Она нашла его Ричмонде, а он клялся, что нет. Почему?

— Адам, можешь для меня кое-что сделать?

— Что угодно.

— Уговори отца послать меня в Ричмонд. Не знаю, как. Придумай какое-нибудь поручение. Мне надо, кровь из носу, в Ричмонд.

— Уговорю. Только объясни, пожалуйста, зачем тебе в Ричмонд?

Старбак медлил с ответом. Его распирали противоречивые чувства, подобные тем, что он испытывал, дожидаясь бесконечными вечерами у Лицеум-Холла Доминик.

— Представь, — наконец, сказал он Адаму, — что кто-то попросил твоей помощи. Ты согласился, а вскоре выяснил, что этот человек в беде. Что бы ты сделал?

— Пришёл на помощь, само собой.

— Поэтому-то мне и надо в Ричмонд.

Старбак понимал, что поездка в Ричмонд — чистейшей воды безумие. Кто ему Салли, кто он Салли? Только сделать с собой ничего не мог. Не мог противиться тому, что сам полагал грехом, ибо его неудержимо влекла надежда, крохотная, как светлячок в вечной ночи. И был готов вновь поставить свою судьбу, свою жизнь на даму пик. В конце концов, если вся Америка летит в тартарары, что же говорить о судьбе одного человека?

— Так как насчёт объяснения? — тормошил Адам.

— Это не просто.

— А ты попробуй.

— Если я скажу, что в этом есть некоторого рода восторг саморазрушения?

— Ты прав, я не пойму.

Старбак невесело усмехнулся.

Повод для поездки в Ричмонд отыскался легко, хотя Натаниэлю пришлось подождать десять долгих дней.

Поводом была слава, точнее, нависшая над Легионом угроза не снискать оной. Газеты и слухи твердили о близости решающей битвы между Севером и Югом. Армия Конфедерации сосредотачивалась в северной части Виргинии, тогда как федералы собирали войска в Вашингтоне. Кто кого намеревался атаковать, болтали и писали разное, но, вне зависимости от того, предполагала ли Конфедерация наступать либо обороняться, Легион Фальконера командование приглашением присоединиться к веселью не тревожило.

— Не хотят делиться славой. — злился Вашингтон Фальконер.

Он был искренне убеждён, что ричмондские проходимцы специально суют Легиону палки в колёса, а Птичка-Дятел ехидно заметил, мол, полковнику после того, как он дал правительству штата от ворот поворот в отношении Легиона, грешно жаловаться на правительство штата, дающее ему от ворот поворот на предмет участия Легиона в военных действиях. К середине июля Фальконер созрел для поездки на поклон к командованию. С ним должен был ехать сын.

— Возьмём с собой Ната? — предложил отцу Адам.

— Ната? — насупился Фальконер, — Может, от Итена будет больше проку?

— Давай возьмём Ната.

— Ну, давай. — отказать сыну Фальконер не мог, — Собственно, какая разница?

Ричмонд показался Старбаку опустевшим. Встречающиеся кое-где на улицах военные были или старшими офицерами, или интендантскими командами. Остальных перебросили севернее, к железнодорожному узлу Манассасу, где Пьер Борегар, кадровый офицер из Луизианы, герой бескровного взятия форта Самтер, формировал так называемую «Армию Северной Виргинии». Другим соединением, меньшей численности, именовавшимся «Армией Шенандоа», командовал генерал Джозеф Джонстон, и базировалось оно, соответственно, в долине Шенандоа. Фальконер предпочёл бы, чтобы его Легион вошёл в состав армии Борегара, а не Джонстона. До долины Шенандоа Легиону было ближе, зато «Армия Северной Виргинии» была нацелена прямо на Вашингтон, а, значит, скорее вступит в бой.

— Он действительно так считает? — с интересом спросил Бельведер Делани.

Адвокат очень удивился, когда камердинер доложил ему о визите Натаниэля Старбака, но посетителя принял и даже уговорил остаться на ужин.

— Черкнёте Фальконеру пару строк. Мол, встретил земляка-бостонца и не смог устоять перед искушением зайти в Первую Баптистскую церковь почитать Библию. Кто проверит? А мой Джордж отнесёт записку.

Делани носил форму капитана армии Конфедерации. Поймав взгляд Старбака, отмахнулся:

— А, не обращайте внимания. Я числюсь по линии военного министерства, однако, признаюсь, мундир надел только, чтобы избежать приставаний наших кровожадных матрон, донимающих меня вопросами, почему я до сих пор не возложил своё упитанное тело на алтарь свободы. Прошу!

Старбак поднялся в уютную гостиную, где Делани рассыпался в извинениях за скудость трапезы: