Бунтарь

— Конечно.

По пути Адам поздоровался со старшей сестрой майора Пилхэма, почтенной старой девой в чистеньком штопанном-перештопанном старомодном платье; приподнял кепи, приветствуя жену бывшего конгрессмена, громко жалующуюся на скуку в Ричмонде, не идущей ни в какое сравнение с бурной жизнью в Вашингтоне. Мириам Фальконер восседала на принесённом из дома кресле. Сидящая рядом Анна робко обмахивала её веером.

— Мама, мой друг Нат Старбак. — гордо объявил Адам.

Огромные глазищи сверкнули на Старбака из-под вуали. Матери Адама было под сорок или за сорок, но, не зная об этом, никто не дал бы ей и тридцати. Кожа гладкая, белая и чистая, как у девочки, губы полные и пухлые, а рука, поданная для поцелуя, ничего не весила, будто птичья косточка.

— Мистер Старбак, — мягко, с придыханием, сказала она, — Добро пожаловать.

— Спасибо, мэм. Честь для меня.

— Встреча со мной? Пустое. Я не столь уж значительная персона. Это так, Анна?

— Не так, мама. Здесь ты самая значительная персона.

— Не слышу тебя, Анна. Ты можешь говорить громче?

— Ты — значительная, мама!

— Не кричи. — Мириам Фальконер поморщилась и приложила пальцы к вискам, пояснив Старбаку, — Я, мистер Старбак, нездорова.

— Жаль слышать, мэм.

— Не так близко, Анна. — миссис Фальконер отвела от щеки веер и откинула вуаль.

Выглядела она, с некоторой долей вины подумалось Старбаку, чрезвычайно хрупкой и чрезвычайно привлекательной. Понятно было, почему юный Вашингтон Фальконер влюбился без памяти в дочь почтмейстера из Роскилла и женился на ней вопреки воле родителей. И её краса казалась ещё удивительнее, стоило лишь вспомнить, что Мириам Бёрд — сестра нескладного Таддеуса Бёрда, которого красавцем можно было назвать лишь в издёвку.

— Как вам в Виргинии, мистер Старбак?

— Нравится, мэм. Ваш муж очень любезен.

— Я давно позабыла, что Вашингтон может быть любезен.

Чтобы разобрать её слова, Старбаку пришлось наклониться. В палатке пахло свежескошенной травой, духами и камфарой. Последний запах, как предположил Старбак, исходил от платья миссис Фальконер. Камфара, очевидно, использовалась в качестве средства против моли. Близость к матери друга заставляла Старбака нервничать. Как у трупа, внезапно сообразил он. Кожа у неё была белой и гладкой не как у девочки, — розовощёкой, кровь с молоком, а как у трупа.

— Адам признался, что вы с ним — лучшие друзья. — произнёс труп.

— Горжусь этой дружбой, мэм.

— Разве дружба выше сыновнего долга? — подпустила она, как кошка, коготки.

— Мне трудно судить. — ушёл от ответа Старбак.

— Ближе, Анна. Ближе. Ты хочешь, чтобы я здесь умерла от жары? — Мириам Фальконер поджала бледные губы, — Никогда не задумывались, мистер Старбак, сколько горя вы принесли вашей матери?

Старбак решил, что самое время тоже показать зубы:

— Моя мать, мэм, не уставала мне об этом напоминать.

Мириам Фальконер уставилась на юношу, не мигая. Она словно оценивала его, и оценка была явно не в его пользу.

— Не так близко, Анна. Ты меня поцарапаешь. — Мириам Фальконер отстранила веер на пару сантиметров от лица. На тонком пальце поверх чёрной кружевной перчатки она носила перстень с тёмным камнем. К груди, рядом со спускавшимся с шеи ожерельем из чёрных жемчужин, была приколота брошь.

— Я полагаю, — вынесла вердикт миссис Фальконер, — что вы, мистер Старбак, авантюрист.

— Это плохо, мэм?

— Это эгоистично.

— Мама… — попытался вмешаться Адам, но мать оборвала его:

— Твоего мнения, Адам, я не спрашивала. Анна, веер ближе. Мистер Старбак, авантюристы ненадёжны.

— Многие люди, мэм, которым в надёжности не откажешь, не чуждались авантюр. Отцы-основатели, например.

Мириам Фальконер пропустила его шпильку мимо ушей:

— Прискорбно, ведь я вынуждена вверить жизнь моего сына вам, мистер Старбак.

— Мама, пожалуйста… — вновь встрял Адам.

— Если мне потребуется знать твоё мнение, Адам, будь уверен, я тебя спрошу. А пока помолчи. — когти были выпущены, острые и блестящие, — Я бы не хотела, чтобы вы впутали моего сына в какую-нибудь авантюру. Я была бы счастлива, оставайся он на Севере с миротворческой комиссией. К сожалению, его душу заполучила к себе партия войны. Партия, включающая и вас, за что я к вам не испытываю ни малейшей симпатии. Что ж, я умываю руки, мистер Старбак, и вверяю судьбу моего сына вам и моему легкомысленному супругу.

— Ваше доверие — честь для меня, мэм. — сказал Старбак, диву даваясь, как быстро с миссис Фальконер сползла маска болезненной дамы немного не от мира сего, и из-под личины выглянула властная мегера.

— Приятно было познакомиться, мистер Старбак.

Наверно, таким же тоном она выражала бы признательность хозяину бродячего зверинца, продемонстрировавшего ей какую-нибудь экзотическую тварь. Искренняя сердечность прозвучала в её голосе мгновение спустя, когда она простёрла руки навстречу Итену Ридли:

— Итен, мой дорогой! Как ни тщится Вашингтон отсылать тебя подальше от меня, ты здесь! После беседы с мистером Старбаком мне необходимо сбить оскомину. Садись, поболтаем, Анна уступит тебе стул.

Адам потянул Старбака прочь:

— Прости, пожалуйста. На неё иногда находит.