В это время в Гельсингфорсе собрался 1-й съезд представителей всех портов и частей Балтийского флота
. Приехали и кронштадтские представители, из-за которых начались новые недоразумения. Они требовали введения мер демократизации, самочинно проведенных ими в Кронштадте: уничтожения кают-компаний и передачи их в пользование матросов, уничтожения чинов и, наконец, уничтожения должности командующего флотом. Только благодаря представителям Минной дивизии, бригады крейсеров и влиянию самого командующего флотом удалось отклонить эти требования.В начале июля большевики в Петрограде предприняли первую попытку поднять восстание
. Временное правительство очутилось в очень критическом положении и в момент паники потребовало от командующего флотом немедленной присылки нескольких миноносцев. Центробалт энергично восстал против поддержки правительства, и команды кораблей не пожелали идти. Но все же Временное правительство одержало верх. Почувствовав под собою почву, оно потребовало от адмирала Вердеревского отчета и приказало ему явиться в Петроград, где он был тут же арестован. Адмирал обвинялся в государственной измене, для разбора дела было назначено чрезвычайное следствие. Этот арест возмутил не только офицеров, но и команды кораблей. Немедленно был потребован отчет уже от самого Керенского. В конце концов адмирал был выпущен на свободу, а позже даже сделан морским министром. А на должность командующего Балтийским флотом был назначен самый популярный в то время адмирал – начальник минной дивизии А.В. Развозов. Его назначение положительно восприняли все офицеры и команды, ибо он как нельзя лучше подходил для роли командующего флотом в такое тревожное время.Но 26 августа в Петрограде опять вспыхнуло восстание
– корниловский мятеж с целью свержения Временного правительства. Корниловское выступление имело для морских офицеров самые печальные последствия, многих из них обвиняли в «контрреволюционном заговоре». От всех офицеров была отобрана подписка о признании Временного правительства и непричастности их к корниловскому мятежу. Очевидно, было рассчитано на то, что часть офицеров откажется выполнить требование, а тогда можно будет использовать это в целях агитации. Фактически большинство морских офицеров не участвовало в этом выступлении и даже ничего заранее не знало о нем. Но вполне понятно, что когда оно произошло, то все в душе ему сочувствовали. Тем не менее без эксцессов не обошлось. Снова произошли убийства офицеров. В Або, по подозрению в сочувствии корниловскому выступлению, был расстрелян лейтенант А.И. Макаревич, а на «Петропавловске», якобы за отказ дать подписку, арестованы и тоже расстреляны матросами по приговору команды корабля лейтенант Б.П. Тизенко и мичманы Д. Кандыба, К. Михайлов и М. Кондратьев.Несмотря на все усилия офицеров, убийцы остались совершенно безнаказанными, ибо такие убийства Временное правительство считало в порядке вещей.
«Революционный вождь армии и флота» Керенский по этому поводу заявил: «Эти жертвы неизбежны… Необходимо было таким образом прорваться буре народного негодования…»
Несмотря на все усилия адмирала Развозова, Балтийский флот, как, впрочем, и другие силы российского флота, продолжал катиться по наклонной плоскости. В сентябре последовало наступление немцев на Рижский залив. После печальной эпопеи защиты Моонзунда флот отступил в Лапвик, вскоре был сдан и Ревель, и те корабли, которые на него базировались, перешли в Гельсингфорс.
Тем временем на флоте активизировалась большевистская пропаганда
. Опять нa палубах послышались речи: «Товарищи матросы, не верьте вашим офицерам, следите за ними и, если заметите что-нибудь, уничтожайте их». Немного спустя начались выборы в Учредительное собрание. Организованы они были и происходили под давлением и вмешательством судовых комитетов. Матросы могли выбирать только большевистских кандидатов. Что касается офицеров, то их голоса не имели никакого значения. Они имели своих кандидатов (офицеров же), которых и выбирали сами, хотя заранее уже знали, что из этого ничего не выйдет.5.4. Военные моряки накануне революционных событий октября 1917 года