Буратино. Правда и вымысел. Как закалялся дуб

Поэтому дождливым утром, промокшие и голодные, Буратино и пудель мадам редакторши стояли у её дома. Служанка, открывшая им дверь, увидела эту промокшую парочку, жалостливо взвизгнув, схватила собаку на руки и закричала:

— Синьора, синьора, молодой человек нашёл вам вашу собачку.

В доме начался небольшой переполох, охи, вздохи, поцелуи, женские вопли и жалостливое скуление. Так продолжалось минут пять, и все эти пять минут Пиноккио скромно стоял в прихожей, слушал всё это и грустно думал: «Какие же бабы всё-таки дуры». Он бы подумал ещё что-нибудь интересное, но не успел.

— Где он? — донёсся из комнаты красивый голос красивой женщины. — Где этот герой? Я хочу его видеть.

Тут же в прихожей появилась служанка и произнесла:

— Синьора Малавантози желает вас видеть, синьор, проходите.

Сердце мальчика забилось в таком темпе, что он чуть не упал, его ноги стали ватными, а самому ему стало страшно. Он прекрасно помнил о награде, которую ему обещала красавица за спасение собаки. Наш герой на секунду представил себе этот сладостный мир откровений: «Вот сейчас она встанет, подойдёт ко мне и обнимет. Её великолепная грудь коснётся моей груди, — это он, конечно, загнул, так как синьора Малавантози была на полголовы выше его, — её алые губы сольются с моими губами, её нежные руки обовьют мою шею. А потом мы предадимся безудержной, дикой страсти прямо на полу, на ковре, недалеко от буфета». Такие картины мерещились нашему герою, это потому, что он не знал женщин. На самом деле всё сложилось несколько иначе.

— А, это вы, мой верный рыцарь, — сказала красавица, вовсе не собираясь вставать с кресла, а только протягивая руку для поцелуя. Ах, как она была обворожительна в своём полупрозрачном пеньюаре. А собакоподбное существо, сидевшее у неё на коленях, залилось остервенелым визгом, заменяющим этой породе лай. Грязный и голодный пудель вовсе не хотел, чтобы его мучитель целовал руки его хозяйке. — Ах, не ревнуй, мой милый, не ревнуй. Это же твой спаситель, — мелодично произнесла женщина, обращаясь к существу, чьи далёкие предки некогда были собаками.

Но пудель, ещё недавно получавший от этого спасителя пинки, имел на сей счёт свои мысли, и поэтому продолжал визжать, протестуя против лобзания рук.

— Ах, какой ты у меня Отелло, — восхитилась красавица, — как ты любишь свою мамочку, — тут женщина поцеловала это существо в нос, а пудель ответил на поцелуй слизыванием с её губ помады.

Как это ни парадоксально, картина сия не вызвала у мальчика слёз умиления, а, наоборот, скорее имела обратное действие.

«Фу, какая мерзость, — думал он, глядя на это, — надо будет ещё раз спереть собаку и утопить её в море».

— Ах, ну расскажите же мне, мой юный герой, как вам удалось спасти Рексика? — оторвавшись от лобзаний, спросила синьора редакторша.

— Всё просто, — скромничал Буратино, — я выследил похитителей, пробрался ночью к ним на ферму, оглушил троих или пятерых дубинкой и, сломав замок сарая, освободил всех собак, включая вашу.

— Ах, как это благородно с вашей стороны глушить этих негодяев дубинкой и спасать собачек. А эти похитители, наверное, очень страшные люди?

— Ничего особенного: воры, убийцы, обыкновенные подонки. Лучше расскажите, сударыня, как вам удалось уговорить мужа напечатать статью?

— Статью? — удивилась синьора Анжелика. — Ах, да! Но я ещё не говорила с мужем о статье.

— Не говорили? — в свою очередь удивился Буратино. Удивился — это мягко сказано, он просто опешил, потому что статья была уже напечатана.

Сам Пиноккио её ещё не читал, но при вчерашнем разговоре с Понто тот сообщил, что статейка уже отдана в набор.

— Нет, не говорила, — продолжала синьора редакторша, — но смею сказать, что любая статья, которую вы мне принесёте, будет опубликована в течение трёх дней. Я не из тех глупых и забывчивых женщин, которые не держат своих обещаний.

— Я ни минуты в этом не сомневался, — немного рассеянно отвечал Буратино, — и с вашего позволения я откланяюсь.

— Ах, мой юный герой, вы так скромны! — сказала женщина, вставая и подходя к Буратино. Она подошла так близко, что у парня бешено заколотилось сердце.

«Неужто пришёл миг откровений», — подумал он. Но он ещё не знал, что женщины, как правило, много обещают, а мало дают. Мальчик не подозревал, по своей простоте душевной, что с дам желательно брать всё вперёд, авансом. И поэтому прохладный поцелуй в лоб его немного отрезвил: «Это всё, что ли?» — про себя вопрошал наш герой, глядя, как красавица возвращается в своё кресло.

— И помните, друг мой, — ласково, но без томности и проникновенности продолжала она, — я перед вами в долгу. Поэтому вы всегда можете ко мне обращаться.

— Надеюсь, вам больше моя помощь не понадобится, — скромно ответил Буратино и откланялся.