Буратино. Правда и вымысел. Как закалялся дуб

Дино Кальяри, не раз уже видевший смерть, вдруг оцепенел. Ведь все разы, до сих пор, умирать нужно было не ему. А теперь он смотрел на окровавленные руки, которые протягивал ему одноглазый, смотрел на него и не мог оторвать взгляд. Так же смотрели на кровь и все остальные, за исключением Рокко Чеснока, который судорожно, пытаясь унять дрожь в пальцах, перезаряжал обрез. Наконец горячая гильза была извлечена из ствола и спрятана в карман, а новый патрон занял своё место, курок снова щёлкнул.

— Вы чего натворили, пацаны? — вдруг разбуженный этим щелчком произнёс Дино. — Вы же кента моего единственного замочили.

— Не было у тебя кента, — холодно отвечал носатый пацан. — А это не кент, а шаха твоя. Так она тебе больше не понадобится.

— Грех это, пацаны. Большой грех, людей вот так, походя, ни за что ни про что, как котов лишайных, мочить нельзя, — продолжал Кальяри, приходя в себя и начиная понимать, что ему нужно бежать.

— Походя, значит, грех, — уточнил пацан с обрезом, — а за бабки, значит, работа такая?

— Ты о чём, братан, я тебя не понимаю, — отвечал Дино.

— О контрактике цыганском, — пояснил пацан.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — врал Дино, высматривая, как лучше смотаться.

— Не понимаешь? — ухмыльнулся пацан. — Бог с ним, с контрактом. А кто нас педерастами обзывал, бычарами, падалью, а?

— Братан, ты, в натуре, молодой ещё, ещё не понимаешь, что люди иногда в запальчивости языком ляпнуть много могут. Так это не со зла.

— Знаю, что не со зла, а для пафоса бандитского, — опять ухмыльнулся парень с обрезом.

— Ладно, хватит, — вдруг вставил Пепе Альварес, — мы пришли за тобой, Дино, потому что ты — мразь и крыса, и таких, как ты, нужно душить. Молись, если веришь в Бога, а потом я тебя убью.

— Что же вы творите, твари беспредельные, — произнёс Дино и рванул бежать, на ходу опрокидывая Фернандо на песок.

Туман был настолько сильным, что через пятнадцать шагов его было бы уже не разглядеть.

— Серджо, Фернандо, ловите его! — крикнул Буратино.

Братцы кинулись вслед беглецу, но Пиноккио только поморщился, понимая, что они его не поймают. А Рокко молча поднял обрез. До сих пор пацаны над ним издевались, Буратино даже дал ему прозвище Вильгельм Телль, имея в виду его меткость. И действительно, Рокко стрелял неважно. И в этот раз Чеснок даже не целился. Он просто поднял обрез, направил его в сторону растворяющегося в тумане силуэта и выстрелил. Выстрел опять был тихий. Бежавшие следом за беглецом Серджо и Фернандо увидели, как после выстрела тот остановился, схватился рукой за поясницу и медленно опустился на песок лицом вниз. Серджо, подбежавший первым, остервенело пнул Кальяри:

— Ух, гад, сбежать хотел.

— Ага, — согласился с ним брат и тоже пнул лежащего в лицо. — Потащили его.

Они схватили Дино за ноги и поволокли обратно.

— Отстаньте от меня, мрази, — стонал Кальяри, цепляясь растопыренными пальцами за песок, — больно же мне, поясница болит.

Но братцы притащили его обратно и бросили корчиться на песке. Пепе Альварес опустился рядом с ним на колено и зашептал:

— Дино, куда делся мой баркас? Кто убил Альфонсо Парелли?

— Уйди, мне больно, у меня болит спина.

— Кто убил Альфонсо? — не отставал Пепе.

— Уйди от меня.

— Отвечай, — прорычал Альварес и достал наваху. — Ну?

— Отстань.

Страшная наваха слегка впилась в спину Камбалы, прямо в рану от картечи.

— Отвечай мне, гнида, или смерть твоя будет длинная.

— Да отойди же от меня, — Кальяри начал корчиться от боли, — оставь меня в покое, дай мне спокойно умереть.

— Кто убил Альфонсо? — наваха ещё глубже вошла в рану.

— Оставь меня! — заорал Камбала и даже попытался отвести руку врага, сжимающую нож, от раны. — Мне больно, чтоб ты так же подыхал, как я.

— Кто убил Альфонсо? Кто убил Альфонсо? Кто убил Альфонсо? — стервенел Альварес, начиная прокручивать нож в ране. — Кто убил Альфонсо?

— Я, — бешено заорал Дино от невыносимой боли. — Я убил его.

— Кто ещё, кто с тобой был? Отвечай, падла.

— Сальдино Кузнечик, а прибыль мы поделили с Томазо. Оставь меня в покое, дай мне спокойно умереть.

— Почему ты хотел убить этих пацанов? — не отставал Пепе, указывая на испуганных мальчишек. — Что они тебе плохого сделали?

— Я не хотел, — рыдал и корчился Дино, — я не хотел их убивать. Вытащи нож, я прошу тебя, Пепе. Мне больно, мне очень больно, вытащи нож.

— Зачем ты взял контракт на этих пацанов? Ответь, это последний вопрос.

— Томазо, всё Томазо, это он мне сказал, это он виноват во всём.

Пепе поглядел на мальчишек. Те стояли бледные от страшной картины пытки и чуть дышали. Альварес вытащил нож из тела раненого и сказал:

— Я прощаю тебя, Дино Кальяри. Надеюсь, Бог тебя тоже простит.

— Уйди от меня, гад, — отвечал Камбала.

— Если у тебя были дети, я бы позаботился о них. Слава Богу, что мне никого не придётся делать сиротой, — сказал Альварес и добавил: — умри с миром.

Наваха ударила раненого в спину, ниже левой лопатки. Дино моментально побелел, выгнулся, захрипел, его глаза вылезли из орбит, его лицо выражало крайнюю степень удивления, а руки стали загребать под себя песок.