Буратино. Правда и вымысел. Как закалялся дуб

— Идиоты, зла на вас не хватает, — устало сказал синьор околоточный. — Ладно, беги в бордель за одеждой для мадмуазель Расин… тьфу, ты, чёрт, мадмуазель Черитты.

Сказав это, синьор околоточный взял ключи и пошёл в камеру к синьоре, так незаслуженно пострадавшей на производстве. Чтобы поддержать, так сказать, эту приятную во всех отношениях девушку в трудную минуту. Морально, конечно, поддержать, пока не принесли одежду.

Но всего этого ни Пиноккио, ни его храбрые солдаты не знали. Они отдыхали от сражения на пляже после школы. Легенды о битвах, в которых участвовали эти маленькие ветераны, облетели весь город. И масса других мальчишек из порта да из города вертелась тут же в надежде поучаствовать ещё хоть в одном сражении. Все хотели поучаствовать, чтобы потом, лежа на песке и пуская папиросный дым в небо, рассказывать многочисленным слушателям истории типа:

— Да, это дело было горячее, чёрт меня дери. После того, как мы смели авангард неприятеля и сбросили его в море, на рынке нас встретили главные силы. Это, скажу я вам, было зрелище. Это вам не хухры-мухры, чёрт меня дери. Мне не повезло, я попал в отряд Рокко. Да-да, в тот самый отряд, на который обрушились главные силы врага. Эти мигеры рвали людей на части одним ударом когтистой лапы. Некоторые ребята, что греха таить, струхнули, но я их не виню. Будь я не таким закалённым, я бы и сам испугался этих чудовищ, но я решил, лучше умру на месте, чем побегу. И когда моя жизнь была уже на волоске, передовые части самого Буратино врубились им в тыл. Ещё пару минут, и я бы с вами не разговаривал. Да и не знаю я, кто бы остался жив из отряда Рокко, не подоспей так вовремя Буратино.

— А что дальше? — спрашивали слушатели, широко раскрыв глаза и чуть не повизгивая от восторга.

— Дальше — как обычно. Только я успел пробиться к их предводительнице и сразить её одним ударом, как Буратино и его ребята опрокинули их знаменосца. Тут-то враг и дрогнул, только тут я понял, что мы побеждаем.

— Неужто и сам синьор Буратино дрался? — восхищались слушатели.

— Дрался ли синьор Буратино? — спрашивал ветеран, и в его взгляде светилось снисхождение к этим гражданским тупицам. — Он дрался в первых рядах, у него что ни удар, то труп. Я же вам говорю, это же он свалил знаменосца.

— А Рокко?

— Храбрее человека я не видел, больше сказать нечего.

— Ну, вот дрогнул враг, побежал, а что потом? — не унимались слушатели.

— Потом? — усмешка трогала губы старого солдата. — Потом, известно что, победа. А победа, брат, скажу я тебе, сладкая штука. На поле боя солдат может брать что хочет, хоть яиц целую корзину бери, хоть гусей, а хочешь и девку какую повали да задери ей юбку.

— А ты кому-нибудь задирал?

— Было дело, раз пять-шесть, — врал рассказчик. — Но на всё это мало времени, синьор Буратино, он знаешь какой!

— Какой?

— Очень он щепетильный насчёт мирного населения. При нём мирного обидеть никому нельзя.

— И даже Рокко Чесноку нельзя?

— А Рокко в первую очередь, он же пример для других. Вот они вдвоём и ходят по полю боя: у кого гуся отнимут — мирным отдадут, а где и молодку с земли поднимут, юбку её расправят и извинятся ещё. Так-то, брат.

— Да, — почесали голову слушатели. — А если ещё где-нибудь биться будете, может, нас возьмёте?

— Ну, что я тебе, брат, сказать могу. Во-первых, сегодня Рокко с небольшим отрядом был в разведке, противника нигде не обнаружил. А во-вторых, вдруг вы меня подведёте? Нет, конечно, вы ребята не промах, я вас не первый год знаю. Но поймите и нас, мы кого попало брать тоже не будем.

— Да это понятно, — заискивали просители. — Но ты-то, брат, знаешь нас не первый год, мы не какие-нибудь меньжовки, уж ты попроси Рокко, пусть зачислит нас, мы не подкачаем.

— Ладно, брат, поговорю я с Рокко. Да только вы, ребятки, меня потом не подводите, надо будет помереть — так помрите на месте.

— Это уж как водится, за нами не станет.

Вот такие или приблизительно такие разговоры велись на пляже и в городе. В общем, все участники битвы в один день стали людьми уважаемыми.

Но Буратино, да и Рокко тоже были далеки от успокоения и почивания на лаврах, мальчишки напряглись и ждали ответного удара. В том, что он проследует, пацаны не сомневались ни секунды. Но каков он будет, им приходилось только догадываться. Буратино чуть ли не каждый час отправлял лазутчиков в цыганский район. И те возвращались с тревожными вестями.

— Ну, что? — спросил Пиноккио у разведчиков.

— Суетятся, — отвечали те.

— Сильно суетятся?

— Неслабо, бегают от дома к дому толпами, орут, ругаются.

— А о чём ругаются?

— Да разве их разберёшь, они же не по-нашему ругаются, — сказал один из разведчиков.

— А я вот кое-что разобрал, — заметил другой.

— Ну, и что же?

— Ну, не особо много, — замялся пацан, — только «Рокко Чеснок» да не то «бурмалак», не то «чурмалак».

— А ты, болван, всякую гадость слушаешь, а не то, что надо. А эти заразы всё не уймутся. Ну да ничего, ещё не вечер, мы им ещё наваляем, — пробурчал Рокко.

Но ни храбрость Рокко, ни нескончаемые разведки не успокаивали Буратино.