Буратино. Правда и вымысел. Как закалялся дуб

За этими разговорами мальчишки добрались до моря и сели пировать. А пирожные и лимонад действительно были великолепны. Они съели всё и объелись. Потом купались в море и валялись на песке под заходящим солнцем.

— Ты не просто отдыхай, — говорил другу Буратино, — ты давай думай, как денег заработать.

— Я думаю, — заверил Рокко.

— Ну и что надумал?

— Ничего особенного. Правда, есть у меня один пацан знакомый, раньше по напёрсткам работал. Потом разбежался со своей бригадой, теперь не работает.

— Ну, и?..

— Давай с ним поговорим, да начнём шарик гонять. У лохов завсегда деньги есть, они их под шарик и выкладывают.

— А чего же мы здесь лежим? Погнали к этому самому пацану, звать-то его как?

— Лука, Лука Крючок.

Мальчишки быстренько оделись и побежали искать Луку. Рокко знал, где его найти. Последнее время Крючок ошивался на базаре, где занимался базарным промыслом. Он и ещё пара пацанов, спрятавшись за горой мусора, наблюдали, как гости с юга разгружают дыни.

— Здорово, Лука, — ещё издали начал Чеснок.

Лука поморщился, как от зубной боли, и зашипел:

— Чеснок, у тебя ум есть? Ты чего орёшь, всё дело завалишь.

— Ой, — зашептал Рокко, — мы не знали, что вы на деле.

— Смотреть надо, — буркнул Лука, — тебе чего нужно?

— Вот мой друг Буратино, у него к тебе дело есть.

Буратино протянул Крючку руку, и тот пожал её со словами:

— Слыхал о тебе, говорят, ты парень серьёзный. Сколько у тебя приводов?

— Два, — не соврал Пиноккио. — И я о тебе слышал.

— А чего вы меня ищете? — спросил Лука.

— Хотим работать вместе.

— По дыням?

— Нет, по напёрсткам. У нас нижнего нету.

— Ну, — сразу сник Крючок, — наверное, ничего не получится.

— Почему? — спросил Буратино.

— Да я уже навык потерял, да и бригада нужна натасканная, чтобы играть могла и озверевшего лоха осадить. И деньги на затравку нужны, а то лох такой нынче жлобный пошёл, что его без лавэ ни в какую не развезти. Да и играть у нас в городе негде.

— Как это негде? — удивился Чеснок. — А в порту у нас никто не играет.

— В порту мне тереться резону нет, — сказал Лука, — а то меня с пирса башкой об сваю кинут ваши портовые.

— А на рынке? — спросил Буратино.

— Про рынок даже и не мечтай, там полицейские дюже лютые, гонять будут. А это уже не игра, а салочки какие-то.

— А ярмарки скоро пойдут, — вспомнил Рокко и запрыгал от радости.

— Про ярмарки забудь, — кисло сплюнул Крючок.

— Почему забыть? Народ там пьяный и с деньгами. Там только и играть, — не сдавался Чеснок.

— Лох там сильно поддатой, это верно. И на лавэ, это тоже верно. Только ты не один, Чеснок, такой умный в городе.

— А чего?

— Да того, там и Фиксатый, и Туз, и третью бригаду они там с собой не посадят. Кого с доской и напёрстком увидят, тот жало в бок сразу схлопочет.

— Да, — приуныл Чеснок, — в ярмарку лучше не соваться.

— А кто такие, эти Туз и Фиксатый? — спросил Буратино.

— Ты чего? — удивились сразу все присутствующие.

— Ты и вправду про Туза и Фиксатого не слыхал? — спросил Крючок.

— Правда, не слыхал.

— Это же самые крутые пацаны из слободы. Они всегда на ярмарках играют, и авторитет у них большой, — и тут Лука перешёл на шёпот, — а ещё поговаривают, что они конокрады.

Добавить к сказанному было нечего. Конокрад — есть конокрад, значит, человек абсолютно отчаянный, жизнью своей не дорожащий. Всем известно, если конокрада ловят, бьют долго и почти всегда до смерти. И никогда полиция это дело раскапывать не будет. Полиция тоже не любит конокрадов.

— Так что, пацаны, давайте лучше на дынях работать. В хороший день мы по сольдо на брата зарабатываем, — предложил Лука.

— Сольдо в день, деньги, конечно, немалые, — согласился Буратино, — а сколько за день на напёрстках в порту поднять можно?

— День на день не приходится, но десять сольдо на бригаду без напряга делать можно.

— А на рынке?

— В выходной, когда фермеры и хуторяне приезжают, — все двадцать.

— А на ярмарке?

— Да забудь ты про ярмарку.

— И всё-таки? — не отставал Буратино.

— Там лохов без меры. Там и полцехины не удивят.

— Полцехина, — Чеснок даже присвистнул, — понятно почему Туз с Фиксатым больше никого на ярмарку не пускают. И то, не дураки же они, чтобы такие бабки делить ещё с кем-нибудь.

Все замолчали. Рокко выглядел разочарованным. Лука — грустным, только Буратино сидел себе и загадочно улыбался.

— Значит, говоришь, объективные причины не дают нам начать дело? — наконец спросил он.

— Не дают, — ответил Лука.

— Значит, обстоятельства сильнее нас? — продолжал спрашивать Пиноккио.

— Значит, сильнее, — продолжал отвечать Лука.

— Чушь собачья! — вдруг заявил Буратино. — И мы будем играть и в порту, и на базаре.

— А как? — спросил Чеснок. — Наши пацаны в порту Крючка прибьют, а на базаре полицейские не дадут.

— Пацаны не тронут, об этом мы с тобой, Рокко, позаботимся. А с полицейскими я сам договорюсь. Так что, Лука, готовься к работе. По рукам?

— По рукам, если с пацанами договоритесь, — сказал Крючок, — и если полицейских не боитесь.

— Ура! — заорал Рокко, так, что гости с юга, разгружавшие дыни, остановили работу и стали пристально смотреть в сторону пацанов. — Мы никого не боимся.