Буря слов 3

Ольховские, эти милые брат и сестра, наверняка заигрались в чёрную магию. Может, в них вселились демоны, может, они всегда были с червоточиной – этого Мишка не знал. Только чувствовал – каждой по́рой, каждым волоском – что грядёт что-то очень нехорошее.

– Десять минут до полуночи, золотце!

– Как это бодрит, золотце!

– То самое место, то самое время!

– И какие вкусные, невинные души для освобождённого Повелителя, м-м-м!

«Повелителя?..»

Мишка оцепенел. Не это ли имел в виду Профессор, проводя свои исследования и гадания? Грядёт время крови. Крови невинных, что пробудит древний кошмар?

– Золотце, гляди! А гости-то с сюрпризом…

Тонкий вскрик, знакомый голос. Корни, что вылетели из земли.

«Олесь!»

Зарычав, Мишка рванул с места, на ходу вытаскивая мешочек праха, и Бэлла полетела рядом с ним – туда, где ещё металась низкорослая тень, защищая группу людей.

Все выходы из сада были перекрыты, бесы кишели вокруг, словно саранча, но лесовик раз за разом создавал из земли колючие корни и стволы, которые хлестали врагов. Раз – и одна тёмная тварь отлетела к ажурной беседке, два – и вторая исчезла среди шипов, три…

…Лохматая тень взмыла в воздух и прыгнула прямо на Олеся.

– Виктор, нет!

Лапа, занесённая было для удара, замерла. Уши волкодлака дрогнули, как у пса, что услышал зов хозяина.

В следующий миг Мишка, прокричав заклинание, сдул прах с обеих ладоней.

Вой бесов, вой волкодлака. И близкое, опасно-сахарное:

– Так-так. Кто такой интересненький?

Мгновение, потом – резкий удар в грудь. Рёбра хрустнули, и Мишка, подавившись новым заклятьем, пропахал спиной полсада.

Когда он смог открыть глаза и нормально вдохнуть, Ольховские уже стояли рядом. Они уже не прятали истинную сущность: в глазах кошачье-египетского разреза танцевало адское пламя, рты стали шире жабьих, демонстрируя частокол зубов, а кожа вспыхнула искристым золотом.

– Человек. Или не человек, золотце?

– Ни рыба ни мясо. Опять как твой щеник.

– Удивительно! Своя кунсткамера, шарман!

– Чей будешь, золотце? Какого роду-племени?

– Пошли в… – смог прохрипеть Мишка, отчаянно обыскивая карманы. Где второй мешочек? Где остатки праха? Почему всё, дурень, с собой не взял?

– Какой невоспитанный! – цокнул языком Ольховский и улыбнулся.

– Сейчас поучим, – с той же улыбкой сказала Ольховская.

Взмах когтистой руки, жар в животе. Словно туда, как год назад, жадно вгрызается нечто.

– Не смейте! – воздух хлестнул голос.

Приоткрыв слезящиеся глаза, Мишка увидел, как сбоку выскочила Стёпа. Выскочила и, подпрыгнув, собачонкой впилась в ещё поднятую ладонь.

Смех.

– Стёпа, беги… – выдавил Мишка, чувствуя, как слабеет. – Беги, Стёпа!

Степаниду подняли за шкирку, как нашкодившего котёнка. Заплаканную, исцарапанную, но всё ещё с искрой в глазах. Высунув острый раздвоенный язык, Ольховская провела им по её щеке, выпуская кровь. Слизнула алую каплю и улыбнулась.

– Вкусная. Повелителю понравится.

– Нет! – взвыл Мишка, но Стёпу уже швырнули на сцену, к остальным детям. Совершив гигантский прыжок, Ольховская склонилась над ней, обездвиженной, и стала рисовать знаки – когтем на нежной коже. Она легко прорвала его защитное заклятье.

– Бэлла, Виктор, Олесь!

Что-то возникло на краю зрения.

Бэлла. Бэлла с пустыми глазами и окровавленным подбородком?

– Ну, скажешь, откуда ты, золотце? – спросил Ольховский, обдавая жаром.

Боль во всём теле стала сильней. Мишка ощутил, что умирает – снова, но здесь уже не было Профессора, который его спасёт.

– Не скажешь? Ладно. Некогда возиться с тобой, – усмехнулся демон и скомандовал в сторону: – Прошу к столу.

Запахло кровью и грязной псиной.

«Виктор».

Клацнули длинные зубы. Мишка попытался отползти, но грудь придавила тяжёлая лапа.

– Виктор, это я… – просипел Мишка, уже понимая, что всё бесполезно. Пальцы беспомощно заплясали по траве в тщетных поисках заветного мешочка.

«Он – зверь. Он отпустил своего зверя на свободу. Так, как не успел сделать ты», – всплыло в голове.

Пальцы нащупали что-то мягкое. Уши услышали далёкий крик.

«Он победит. Ты – нет».

Зубы впились в плечо. Ещё мгновение – и вопьются в горло.

И тут Мишка понял, что он нашёл. Птицу, что на удачу дала ему Стёпа. И она, вся…

Новый крик.

Мишка оскалился. И, дотянувшись, бросил птицу, обсыпанную прахом, прямо в морду Виктору.

Он успел произнести заклинание. Он всё сделал правильно. Игрушка вспыхнула огненным цветком, и пламя ударило в волкодлака, поджигая шерсть. Взвыв, Виктор покатился по земле; Мишка же, собрав последние силы, встал на колени, потом – на ноги. Внутри клокотала ярость – зверь требовал, чтобы его спустили с поводка.

– Жить на белом свете, – скрежетнул Мишка, и пальцы с заострившимися ногтями объял магический дым; дрогнула и отвернулась от новой жертвы Бэлла, поднял голову едва живой, сбивший пламя Виктор, – значит постоянно бороться…

Вдалеке, среди груд мертвецов и раненых, что лежали без сознания, призвал силы растений ослабевший Олесь. Сад зашумел, деревья, кусты – всё преобразилось, выпуская зелёные плети, колючки и корни-ловушки.

– …и постоянно побеждать!