Буря страсти

Внезапно она услышала, как к дому подъезжает машина. Судя по тихому урчанию двигателя, машина была намного дороже тех дизельных автомобилей, которые используются в такси. Она нахмурилась, снимая фартук и машинально приглаживая простое и аккуратное темно-серое платье, прежде чем выйти в холл.

Дверь открылась. Эмили услышала голос дяди, а затем еще один — мужской, оживленный и поразительно знакомый. Она застыла на месте от удивления. Ее переполняли неверие, страх, гнев и шок.

Мэтт! Но этого не может быть.

У Эмили закружилась голова, ее затошнило, а сердце заколотилось так быстро, что она едва не упала в обморок. Она приказала себе сделать глубокий успокаивающий вдох, потом еще один. Она стояла, прижавшись спиной к стенной обшивке комнаты, инстинктивно стараясь спрятаться.

Дядя Джон вошел первым. Эмили давно не видела, чтобы он так шустро двигался, и не слышала, чтобы он так бойко разговаривал. За ним шел Мэтт, но уже не такой, каким она его запомнила.

Он был гладко выбрит и аккуратно пострижен. Вместо джинсов и свитера на нем была спортивная куртка с потертыми локтями, клетчатая рубашка и простой галстук. Странно, что мозг Эмили отслеживал эти мелкие и незначительные детали, пока ее тело было сковано болезненным напряжением. Она не могла сдвинуться с места.

— Я сейчас познакомлю вас со своей племянницей. Чудесная девушка. Где же она?…

Эмили увидела, как близорукий дядя оглядывается вокруг, и заставила себя двигаться.

Взмолившись, чтобы Мэтт каким-то чудом не узнал ее, она неуверенно вышла из тени и сразу заметила, как Мэтт округлил глаза, а потом прищурился. Он уставился на нее в упор, и у нее засосало под ложечкой.

— Ах, Эмили, моя дорогая, вот ты где! Познакомься с нашим гостем. Мэтт, это моя племянница, а точнее, моя внучатая племянница и помощница Эмили Блэклоу. Эмили, это тот коллега, о котором я тебе рассказывал.

Мэтт пришел в себя намного раньше Эмили и протянул ей руку. Она неохотно пожала ему руку, ощущая твердые мозоли на его ладонях, которые однажды ласкали ее тело.

— Эмили.

Она услышала жесткие нотки в его голосе, когда он произнес ее имя, и виновато покраснела. Она не могла говорить и знала, что все усилия, которые она приложила, чтобы улыбнуться и вести себя нормально, совсем не соответствовали его собственной, почти вежливой реакции на нее. Но, с другой стороны, у него наверняка гораздо больше практики в таких делах, чем у нее самой.

Совсем не подозревая, какие страсти бушуют между его племянницей и коллегой, дядя Джон добродушно сказал:

— Эмили, покажи Мэтту его комнату. Я приглашаю вас в кабинет, чтобы выпить бокальчик вина перед ужином, Мэтт.

Она ничего не могла изменить — пути назад не было. Выпрямившись, Эмили направилась к лестнице. Она знала, что Мэтт идет следом за ней, хотя он двигался так легко, что она не слышала его шагов.

Она напряженно ждала, пока дядя откроет дверь своего кабинета, и сжимала пальцами поручень лестницы, почувствовав тепло тела Мэтта. Ей хотелось забыть о гордости и обо всем остальном, броситься наутек и бежать, но прежде, чем она сделала нечто подобное, Мэтт взял ее за запястье. Она остановилась.

— Что случилось? — надменно спросила она, используя последние искры бравады.

Он одарил ее ледяным взглядом:

— Странно, что ты спрашиваешь. Меня познакомили с внучатой племянницей коллеги — молодой женщиной по имени Эмили Блэклоу, но я уже знаю эту девушку под совершенно другим именем. Я думаю, в данных обстоятельствах ты должна объясниться, не так ли?

— Франсин — мое второе имя, — сухо сказала ему Эмили.

— И удобная маскировка, чтобы я не смог тебя найти.

Эмили поджала губы. Они оба знали, что Мэтт вряд ли стал бы искать ее, но она не могла объяснить, почему она солгала. И почему ей захотелось хотя бы раз стать другой.

— Думай, что хочешь, — отрезала она. — Я не обязана оправдываться.

— Нет, конечно, — согласился он и посмотрел на нее почти мрачно.

Под его обжигающим взглядом она вздрогнула. Нынешнее противостояние, такое неожиданное и нежелательное, напоминало Эмили об их неподобающей первой встрече.

Поморщившись от отвращения к себе и заставляя себя забыть, что чувствовала в его руках, Эмили поняла: она не испытывала тогда ни вины, ни позора, а скорее наоборот, ощущала себя любимой, драгоценной и желанной.

— Но ведь ты не хотела, чтобы я тебя нашел? — произнес Мэтт.

Она насторожилась. Почему он спрашивает ее об этом? Неужели он правда хотел встретиться с ней снова, как и она?

— Я не могу придумать ни одной причины, по которой кто-то из нас должен снова захотеть увидеть друг друга, — сухо ответила она.

— Неужели?

При виде его взгляда у нее резко скрутило живот. И внезапно охватил жар, который не имел ничего общего с обжигающим, жгучим отвращением к себе, которое она чувствовала раньше. Ей удалось придумать только одну причину, по которой он мог захотеть ее снова увидеть. Она вздрогнула, вызывающе глядя ему в глаза.