Буря страсти

На самом деле дяде Джону позвонил Мэтт. Он объяснил ему, что приехали Грейси и Трэвис, и сыграл на чувствах старика, который не любил шумную молодежь. Мэтт диву давался, обнаружив у себя талант обманщика. Он спокойно обратил внимание Эмили на расцветающие пионы, и ей захотелось чем-нибудь в него швырнуть. Мэтт вел себя так, словно у него все было отлично. Конечно, ведь не его сестра считает, что они с Эмили страстно любят друг друга и скоро поженятся.

Остаток дня и последовавший за этим вечер стали для Эмили продолжением кошмара, который начался, когда она вошла на кухню и узнала, что помолвлена с Мэттом.

В девять часов вечера, не в силах терпеть больше ни минуты, она призналась, что у нее болит голова, и она отправляется спать. Когда Мэтт заботливо поднялся с ней наверх, она заворчала на него, как загнанная в угол кошка, а потом шумно захлопнула дверь своей спальни у него перед носом.

Весь вечер он был внимателен к ней, как настоящий влюбленный, но ее нервы были напряжены до предела, пока она пыталась контролировать реакции своего тела на его близость. Даже сейчас, если бы он схватил ее и поцеловал, как недавно в саду, она уступила бы ему.

Эмили не знала, сколько еще вытерпит. Одно дело — контролировать свою любовь к Мэтту, держа с ним дистанцию, другое дело — общаться с ним теперь, когда он полон решимости играть влюбленного и обожающего жениха. Казалось, он притрагивается к ней при каждом удобном случае и, более того, создает поводы, чтобы к ней прикоснуться.

Ее кожа была разгоряченной и стала очень чувствительной из-за лихорадочного желания его прикосновений. Ее тело трепетало от напряжения и вожделения, а голова была затуманена эмоциями. Эмили пошарила в сумочке, достала оттуда лекарство от головной боли и приняла две таблетки перед сном. Завтра она как-нибудь убедит Грейси, что ей надо поскорее уехать отсюда. Либо так, либо Эмили придется сказать ей правду.

Она резко села в постели и вздрогнула, когда ее голова стала пульсировать от боли. Конечно, надо было во всем признаться с самого начала. Она прикусила нижнюю губу. Утром она первым делом объяснится с Грейси, а потом попросит ее уехать вместе с Трэвисом. А после их отъезда Эмили скажет Мэтту, что она ему благодарна, но ему больше не нужно притворяться ее женихом, потому что их помолвка расторгнута.

Облегченно вздохнув, Эмили легла на кровать и закрыла глаза. Да, именно так она и поступит. Это будет первое, что она сделает с утра.

Когда она проснулась, утро еще не наступило. Была ночь. Дверь ее спальни была открыта. Мэтт стоял у ее кровати и настойчиво шептал:

— Эмили, что случилось?

— Что такое? — Она села и сонно уставилась на него. — Я…

— Ты вскрикнула, когда я проходил мимо твоей двери, — солгал ей Мэтт. Он закрыл дверь, и они остались наедине в теплой и темной комнате. От волнения у Эмили скрутило живот.

— Наверное, это из-за Трэвиса и Грейси, — мягко произнес Мэтт. — Мне не стоило удивляться. Бедняжка Эмили. Я знаю, каково тебе.

Она не понимала, кто разрешил ему сесть на ее кровать. Она догадалась, что он шел в свою спальню из ванной комнаты, потому что на нем был только халат.

Она услышала свежий аромат его мыла и увидела его влажные волосы.

— Ну, давай поплачь, если хочешь, — утешая, предложил он. Прежде чем она успела ответить, он практически поднял ее с кровати и, крепко обнимая, прижал к себе. — Мм, мило, — одобрительно прокомментировал он, касаясь красивого кружева на лифе ее ночной рубашки. — Этот цвет подойдет для твоего свадебного платья. Оттенок слоновой кости, он тебе к лицу.

Может, и так, но ведь это не причина обводить указательным пальцем край нежного кружева там, где оно закрывало ее грудь.

— Да, это очень мило, — пробормотал он, и внезапно Эмили пришла к выводу, что он больше не имеет в виду кружево.

Ситуация становилась опасной. Ей следует сказать Мэтту, чтобы он ушел. Она попыталась это сделать, но ее голосовые связки оказались парализованы. Точно так же были обездвижены и ее руки, потому что она нисколько не пыталась оттолкнуть Мэтта, когда он осторожно спустил бретельки ее ночной рубашки с плеч, и лиф спустился вниз, полностью открывая ее грудь.

Наконец она обрела дар речи и хрипло сказала:

— Мэтт…

Но он проигнорировал ее и мягко произнес:

— Так намного удобнее, правда, Эмили? Не волнуйся. Я знаю, ты любишь Трэвиса, и я полностью уважаю твои чувства. В конце концов, мы с тобой не впервые спим вместе.

Мэтт решил с ней переспать? Эмили не могла позволить ему сделать это, но вместо того, чтобы возражать, она обмякла и позволила ему осторожно уложить ее под одеяло и лечь рядом. Махрового халата, в котором он пришел к ней в спальню, на нем уже не было.

— Мм, как это мило, не правда ли? — тихо спросил он, медленно притягивая ее к себе.

Эмили подумала, что нельзя называть просто милым те головокружительные ощущения, которые она испытывала. Они были замечательными, опасными и страстными, но не милыми.

— Мм, как приятно тебя обнимать, Эмили, ты это знаешь? Но ты еще слишком далеко.