Буря страсти

— Нет, дело не в тебе. Все наоборот. Когда мы познакомились, мне показалось, что ты недолюбливаешь женщин, Мэтт. Мне не приходилось долго общаться с мужчинами. Я влюбилась, когда училась в университете, а он — Джерри — ну, я думала, он любит меня. А он просто использовал меня. Он отлично объяснил мне, что для мужчин секс — это просто физический контакт, полностью лишенный эмоций.

— Для некоторых мужчин, — уточнил Мэтт, — и для некоторых женщин тоже. Моя невеста Джоли была такой же. Она спала со мной, убеждая, что любит меня, хотя на самом деле…

— Должно быть, она сильно тебя обидела, — прошептала Эмили.

— Наверное, — пробормотал Мэтт в ответ. — Я, как дурак, цеплялся за свою обиду, убеждая себя, что больше ни одна женщина не причинит мне такую боль. Что я больше никогда не полюблю.

Эмили слушала его, и без всякой причины ее сердце забилось чаще.

— Мэтт, я хочу…

Она собиралась сказать, что хочет одеться, но Мэтт остановил ее, прежде чем она договорила. Он тихо произнес:

— Я тоже. Прошлой ночью я чувствовал себя как в аду. Спать рядом с тобой, хотеть тебя, вспоминать… Мне было тяжело. Но я понимал, что сначала нам нужно решить кое-что важное. И я скажу тебе, Эмили Блэклоу, что я не готов позволить тебе использовать меня для секса, пока мы во всем не разберемся.

Эмили уставилась на него:

— Мэтт…

— Нет, — чопорно ответил он. — Я серьезно, Эмили. Хотя я очень хочу заниматься с тобой любовью, хотя перевозбужден и едва не схожу с ума, зная, что был твоим первым любовником, и желаю остаться твоим единственным любовником, но не разрешу тебе использовать меня ради твоего сексуального удовлетворения. Я не разрешу взять на себя юридические обязательства передо мной.

Эмили не осмеливалась поверить в то, что слышит. Мэтт гладил ее под одеялом, отвлекая от сути вопроса всевозможными способами, усиливая ее желание и страсть.

— Мэтт, — прошептала она. У нее закружилась голова.

— Я устал играть в игры, Эмили. Скажи мне, что отношения между нами так же важны для тебя, как и для меня. Скажи мне, что ты хочешь меня… Что ты любишь меня, как я люблю тебя.

Она сразу же напряглась, осторожно вглядываясь в его лицо и гадая, откуда он обо всем знает и почему выбрал именно этот метод признания в любви.

— Эмили, пожалуйста! Я больше не могу так долго ждать. Ты сводишь меня с ума. Все эти недели жизни рядом с тобой я хотел тебя и верил, что ты принадлежишь кому-то другому. Я собирался убить его за то, что он не заботится о тебе и не любит тебя так, как ты этого заслуживаешь… Я не понимал, почему тебе пришлось обратиться ко мне за физическим удовлетворением — за физической любовью. Я не понимал, почему ты выбрала в любовники меня. Я не знал, почему твой воображаемый жених не дорожил драгоценным подарком, который ты сделала мне. Все эти недели я не понимал, кого ненавижу сильнее: его за твою любовь, тебя за твою любовь к нему, а не ко мне, или себя за любовь к женщине, которая не станет моей. Когда я узнал правду… Когда я вчера узнал от Грейси, что Трэвис никогда не был с тобой помолвлен, я сказал себе, что ты заслуживаешь наказания за мои мучения.

Я сказал себе: поскольку я уже знаю, что ты хочешь меня физически, так или иначе должен найтись способ научить тебя желать меня эмоционально. Эмили, поторопись. Еще десять секунд в этой проклятой постели рядом с тобой, и я забуду все, что говорил себе, и займусь с тобой любовью. А ведь это последнее, что я должен делать, если ты меня не любишь так, как я люблю тебя. Если у нас нет будущего. Если тебя оставило равнодушной все, что мы делали в ту ночь, когда впервые встретились и поддались страсти. Поэтому будь честна со мной сейчас, Эмили. Ради нас обоих. Либо ты любишь меня и хочешь меня, как я, либо нет.

Эмили с трудом сглотнула. Даже если бы в каждом слове, произнесенном Мэттом, не было искренности и страсти, одного взгляда в его глаза было достаточно, чтобы понять: он не играет с ней, он не способен на хитрый обман. У нее так сильно сдавило горло, что она не могла говорить. Не могла признаться Мэтту в том, что у нее на душе. Поэтому ей оставалось только одно — положить голову ему на плечо и поцеловать его сильную шею, сначала нежно, а потом еще нежнее, когда он непроизвольно вздрогнул от ее ласки.

— Перестань, колдунья моя, — проворчал он, резко запустил пальцы в ее волосы и запрокинул ее голову, чтобы вглядеться в ее лицо. — Я говорил серьезно, Эмили, — прохрипел он. — Я не буду… Я не могу заниматься с тобой любовью, не зная, что ты разделяешь те чувства, которые я испытываю к тебе.

— О, Мэтт, ты должен был догадаться, что я люблю тебя. Я выдавала себя тысячу раз. Так было всякий раз, когда мы оказывались рядом друг с другом. Мне было так трудно любить тебя, но не знать, что ты любишь меня в ответ. Не понимаю, как так получилось, но в ту первую ночь…