Буря Жнеца. Том 2

Канцлер со своей свитой ушел. Седа с горсткой изломанных колдунов – тоже. Стражников не видно, остался только Рулад. Сидит на троне, блистая монетами. И на его лице проявилось все, что было частным, скрытым. Вся печаль, жуткие признаки – Странник видел их, как уже видел много раз на бесчисленных лицах; раскол души, разницу между лицом, за которым наверняка наблюдают, и лицом человека, уверенного, что свидетелей нет. Раздвоение. И он бывал свидетелем, как внутренний мир выползает наружу.

Разделенная душа. Твоя, Рулад, разрублена пополам. Этим мечом, кровью, пролитой между тобой и всеми твоими братьями, между тобой и родителями. Между тобой и твоим племенем. Что ты отдал бы мне, Рулад Сэнгар из хиротов, тисте эдур, за исцеление?

Конечно, если бы я мог. А я не могу.

Но теперь Страннику стало ясно, что Рулад начал понимать, по крайней мере, одно. Близость схождения, ужасное собирание и неизбежное столкновение сил. Возможно, Увечный бог нашептал в уши носителю своего меча. А может быть, Рулад не такой глупец, каким его считают почти все. И даже я, порой – а кто я такой, чтобы презрительно кривиться? Проклятая летерийка проглотила мой глаз

.

Страх все явственней проявлялся на лице императора. Монеты, впекшиеся в обожженную кожу. Пятна на месте отвалившихся монет. Дикое богатство и нездоровая нищета, две стороны еще одного проклятия нынешнего века. Да, разделенная душа человечности. На имущих и неимущих. Рулад, ты в самом деле живой символ. Но такой груз нельзя нести долго. Ты видишь, что близится конец. Для многих, и для тебя.

Будет ли это чужеземная армия, объявившая себя, по мудрому выражению Трибана Гнола, претендентом?

Или Икарий, Похититель жизни? Скиталец во времени?

Или что-то куда более грязное – идеальная уловка Ханнана Мосага; или последнее предательство, чтобы полностью уничтожить тебя – подготовленное твоим канцлером?

И почему я уверен, что все это – неправильные ответы? Все. Истина не настолько… непосредственна. Не столь очевидна.

И когда уже кровь перестанет сочиться из глазницы? Когда прекратятся алые слезы?

Странник просочился в стену за спиной. С него хватит открытого лица Рулада. Слишком похожего, боялся он, на его собственное. Думает, что на него не смотрят – но неужели смотрят на меня? Чьи холодные глаза устремлены на меня, оценивая намерения, подмечая слабости?

Да, видят, где я плачу, видят, почему я плачу

.

И да, все это дело рук смертной.

Он двигался быстро, не замечая барьеров извести и камня, гобеленов и гардеробов, плиточных полов и потолочных перекрытий. Через тьму, свет и тени во всех вариациях, через затопленные туннели, по щиколотку в мутной воде, не тревожа поверхность.

В ее заветную комнату.

Она натаскала камней, чтобы построить платформы и дорожки, создала несколько мостов и островков над неглубоким озером, затопившим палату. Свет от масляных ламп играл на поверхности воды, и Странник стоял, снова обретя форму, напротив уродливого алтаря, воздвигнутого обитательницей палаты, – неровную поверхность покрывали причудливые подношения, связывающие амулеты, одеяния, реликвии, предназначенные придать новую форму поклонению богу. Поклонению мне

. Гностический подземный кошмар когда-то, пожалуй, забавлял Странника – давным-давно. А сейчас он почувствовал, как презрительно кривится лицо.

Она заговорила из темного угла слева от него:

– Все идеально, Бессмертный.

Одиночество и безумие – самые естественные любовники.

– Все не идеально, Пернатая ведьма. Оглянись вокруг – разве не очевидно? Мы в агонии распада…

– Река поднялась, – проговорила она рассеянно. – Треть из тоннелей, по которым я ходила прежде, теперь затоплены. Но я спасла все старые книги, свитки и таблички. Все.