Буря Жнеца. Том 2

Сандалат орет на него – и уже давно, как он теперь понимает. Начала орать, когда Нимандр сломал Фейд второе запястье – ее разбудил крик Фейд, – конечно же, она вовсе не молчала. Когда ломаются кости, от крика не удержаться, даже если ты, как Фейд, полностью лишен души. Она кричала, а он ничего не слышал, даже отголоска – взялись за весла и вперед!

И что теперь будет? Что они сделают?

– Нимандр!

Вздрогнув, он поднял глаза на Сандалат, вгляделся в ее лицо, словно впервые увидел.

Вифал держал его сзади, прижав руки к бокам, однако вырываться Нимандр не собирался. Слишком поздно.

Фейд стошнило, в комнате резко запахло рвотой.

Кто-то ломился в дверь – которую Нимандру хватило ума закрыть на защелку, когда он следом за Фейд проник в комнату. Сандалат прокричала, что все в порядке, – у них произошел небольшой инцидент, но уже все хорошо.

Но у бедняжки Фейд сломаны запястья, нужно что-то делать.

Не сейчас, Вифал.

Жена, он совсем обмяк. Мне его отпустить?

Да, но не спускай с него глаз…

Разумеется, о чем речь.

И тогда Сандалат, присев между Нимандром и кашляющей, задыхающейся Фейд, взяла лицо Нимандра в ладони и наклонилась поближе, чтобы заглянуть ему прямо в глаза.

Что ты там видишь, Сандалат Друкорлат? Драгоценные камни, сверкающие истиной и восторгом? Черные ямы, шепчущие – у нас нет дна, нырни в чужую душу, и уже не вынырнешь? Гребите, болваны! Мы тонем! Вот только не хихикай, Нимандр, не надо. Оставайся как есть – окаменевшим снаружи. Непроницаемым. Что ты там видишь? Разумеется, ничего.

– Нимандр.

– Все в порядке, – ответил он. – Теперь можно меня убить.

На лице у нее появилось странное выражение. Чуть ли не ужас.

– Нет, Нимандр. Послушай. Я должна знать. Что здесь произошло? Что ты делаешь у нас комнате?

– Фейд.

– Что вы оба делаете у нас в комнате, Нимандр?

Я просто пришел за ней следом. Я не спал – я не сплю уже очень давно. Я следил за ней день за днем, ночь за ночью. Смотрел, как она спит, ждал, когда она проснется, возьмет кинжал и улыбнется темноте. Темноте, которую мы унаследовали, тьме предательства.

Я не помню, когда последний раз спал, Сандалат Друкорлат. Мне нельзя было спать, совсем нельзя. Из-за Фейд.

Он что, ей сказал? Вслух, вывалив все свои объяснения, все правдоподобные ответы? Он не был уверен.

– Убейте меня, чтобы я мог уснуть. Я так хочу спать.

– Никто не собирается тебя убивать, – возразила Сандалат. Ее руки, в которых она держала его лицо, были мокрыми от пота. Или, может быть, от дождя. Но не от слез, конечно, – пусть небо плачет, пусть ночь.

– Прости меня, – сказал Нимандр.

– По-моему, тебе у Фейд нужно попросить прощения, не кажется?

– Прости меня, – повторил он и добавил: – Что я ее не убил.

Она убрала ладони, щекам вдруг стало очень холодно.

– Подожди-ка, – сказал Вифал, шагнул к постели, нагнулся, что-то поднял. Блестящее, острое. Ее кинжал. – Любопытно, – пробормотал он, – кому из них принадлежит эта игрушка.

– Кинжал Нимандра – у него на поясе, – заметила Сандалат и, резко повернувшись, уставилась на Фейд.

Вифал, чуть помолчав, проворчал:

– Она всегда крутилась рядом с тобой, Санд, словно мелкая злобная змейка. Но вот это? – Он обернулся к Нимандру. – Ты только что спас жизнь моей жене? По-моему, так. – Он нагнулся поближе, но в его лице не было того ужаса, что у Сандалат. Просто очень жесткий взгляд, который постепенно смягчился. – Нижние боги, Нимандр, так ты что, знал, что это случится? И давно? Когда ты спал-то в последний раз? – Он отвел глаза и развернулся. – Отойди-ка, Санд, кажется, мне надо бы закончить то, что Нимандр начал…

– Ни за что! – отрезала его жена.

– Она нападет снова.

– Сама знаю, болван! Думаешь, я не заглядывала в душу Фейд – в эту клыкастую пасть? Послушай, есть одно решение…

– Ну да, шею ей свернуть…

– Мы оставим их здесь. На острове – завтра мы отплывем без них. Вифал… муж мой…

– А когда она оклемается – такие твари очень живучи, – она снова возьмет свой треклятый кинжал и поступит с Нимандром так, как хотела поступить с тобой. Он спас тебе жизнь, и я его не оставлю…

– Она его не убьет, – возразила Сандалат. – Ты не понимаешь. Она не сможет – без него она останется совсем одна, а такого она уже не переживет – рехнется от одиночества…

– Рехнется, вот именно, рехнется достаточно для того, чтобы вонзить кинжал в Нимандра, который ее предал.

– Нет!

– Жена, почему ты так уверена? Твоя вера в то, что ты можешь прочесть душу этой извращенки, настолько сильна? Что ты способна оставить ее рядом с Нимандром?

– Муж мой, у нее сломаны руки.

– Сломанные руки можно исцелить. Кинжал в глазнице нельзя.

– Она до него не дотронется.

– Санд…

Нимандр наконец открыл рот: