Буриданов осел

Зачем эти второстепенные мелочи? Во всяком случае, не затем, чтобы совершить настоящее дело и после всякого рода литературных героев — плановиков и руководителей — заново открыть старую прачку (Вольфша была уборщицей), а затем, чтобы показать, что для Эрпа и Бродер этот день был полон открытий. Так, например, она обнаружила, каким карликовым становится благодаря гигантской любви страх перед плохой репутацией и нарушением условностей, как легко и приятно говорить о своем будущем муже, как охотно она появлялась на людях рядом с ним, как она им гордилась, как радостно ей было показать ему Вольфов, Пашке, Кваде, чердак, голубей, прихожую и двор (гляди: все это — мой мир!), как чудесно он реагировал, когда во время словесных извержений Вольфши она с тихим пониманием улыбалась ему, какими важными и интересными оказывались десятки раз слышанные истории про ее детство, ее родителей, как все-все становилось новым, и иным, и значительным благодаря ему, Эрпу, который в свою очередь делал открытия — множество приятных, несколько не совсем приятных и ни одного неприятного. Так, например, он понял, какое необыкновенное удовольствие ему доставляло, что чужие люди посвящены в их новые, любовные отношения, какую гордость в нем вызывало, что эту (его!) молодую женщину все ценят, уважают, почитают (не из-за ее красоты, а из-за ее ума и решительности), и какой посредственностью он сам себе казался по сравнению с ней, потому что хоть и был доброжелателен, но пользы не приносил (он искал популярности, а она заслужила ее!), как он становился ей ближе благодаря тому, что видел ее в привычной с детства обстановке, где ее называли воробышком, больше сроднился, любил сильнее, чем прежде. Однако не совсем приятным открытием оказалось, что поразительная внутренняя связь между ними иной раз на несколько секунд и даже минут (по ее вине, конечно) прерывалась, а она этого и не замечала.

На его месте никто не понял бы, почему их первый совместный день она пожертвовала другим.