Бурный XVI век. Габсбурги, ведьмы, еретики, кровавые мятежи

Вильгельм Оранский понимал, что вернуть свои владения он сможет, только отвоевав их с оружием в руках. Принцу было уже 35 лет, и после неожиданной смерти Бредероде (который также ранее бежал в Германию), смерти маркиза Бергена и ареста Эгмонда, Горна и Монтиньи Оранский стал «первым штатгальтером Нидерландов» и лидером «Компромисса дворян». 6 апреля 1568 года новый командующий приказал собрать средства, чтобы снарядить армию для борьбы с испанцами. Оранский строил безумные планы, согласно которым войска из Франции, Англии, Германии и с севера Нидерландов должны были напасть одновременно, подготовив почву для начала всеобщего восстания. Эта идея была технически неосуществима. Атаки с юга и из центра провалились, и только войскам под командованием Людовика Нассау и Кулемборга удалось разбить испанские войска под Гронингеном 23 мая 1568 года.

Битва, которая позже стала известна как «битва при Гейлигерлее», до сих пор считается отправной точкой Восьмидесятилетней войны, что, возможно, связано с тем фактом, что многолетняя война против испанцев закончилась в мае 1648 года, а название «Восьмидесятилетняя война» просто закрепилось в народе. По сути, война началась годом ранее на реке Остервель близ Антверпена.

Победа при Гейлигерлее не имела большого стратегического значения, зато действительно подстегнула Оранского. Ликование продолжалось недолго, так как Англия и Франция отказались поддержать Вильгельма, и впоследствии он вступил в столкновение с многочисленными силами, собранными Альбой. Через два месяца после боев при Гейлигерлее войска Оранского и Людовика Нассау близ Йемгума на реке Эмс были разбиты наголову. Из 10 000 немецких наемников, которых Вильгельм завербовал на службу, едва ли трети удалось остаться в живых.

Альба оправдал свою репутацию и в Нидерландах. Герцог отказывался рассматривать мятежников как солдат: любой попавший в плен не мог рассчитывать на пощаду, его тут же убивали без права на помилование. Бернандино де Мендоса, один из полевых командиров Альбы, писал в своем отчете, что «дороги и луга были усеяны трупами, кусками доспехов и оружия». Принц смог собрать армию для борьбы с испанцами, но через несколько месяцев от его войск почти ничего не осталось. Сам Оранский вложил в военную операцию полмиллиона гульденов, а теперь потерял целое состояние и не мог больше платить оставшимся солдатам. Его знатные союзники были мертвы, сидели в тюрьмах или бежали, заграничная поддержка ослабла, немецкие протестантские принцы держались в тени, а Вильгельм лишился своих владений и доходов. Принц отступил в Страсбург, чтобы зализать раны.

Эгмонт и Горн

Эгмонт и Горн оказались в безвыходном положении после своего ареста в сентябре 1567 года. Не успел допрос толком начаться, как Кровавый суд уже признал обоих дворян виновными в государственной измене за действия в рамках «Компромисса дворян». Эгмонт безуспешно пытался доказать, что членов ордена Золотого руна, каковыми они являлись, могут судить только другие члены ордена. Но испанский король, как глава ордена, изменил правила, передав полномочия Кровавому суду. Таким образом, Эгмонт и Горн, как и Оранский, и другие дворяне, являвшиеся членами ордена, отныне подпадали под юрисдикцию Альбы. Через десять месяцев после ареста, 2 июня 1568 года, Эгмонта и Горна по отдельности перевезли в карете из камеры в Генте в Брюссель, в сопровождении 3000 солдат и с большой помпой.

5 июня Эгмонта первым вывели из Хлебного дома на Гроте-Маркт на эшафот, покрытый черной тканью. Граф опустился на колени и сложил руки, ожидая от палача удара мечом. Согласно традиции, палач должен был работать у графа в прошлом в качестве лакея. Тело Эгмонта вместе с отрубленной головой накрыли черной простыней. Когда настала очередь Горна, он сначала обратился к толпе, собравшейся перед эшафотом на Гроте-Маркт, попросил у всех прощения, а затем опустился на колени. Отрубленные головы казненных выставили на всеобщее обозрение на два часа.

Десять дней спустя Филипп, услышав новость о казни, как говорили свидетели, расхохотался. Однако люди по всей Европе пришли в ужас от этой казни. В Брюсселе тысячи жителей пришли отдать последние почести Эгмонту и Горну. Их казнь продолжит разжигать страсти в Бельгии на протяжении столетий. Даже когда в 1877 году памятник Эгмонту и Горну переехал в сад Маленький Саблон из-за ремонта на Гроте-Маркт и был установлен вместе с Вильгельмом Оранским и Хендриком ван Бредероде, католики (теперь уже бельгийские) встали на дыбы. В их глазах Эгмонт и Горн все еще выглядели «предателями», не заслужившими почестей.

Альба не присутствовал на казни. Он остался в гостинице. В письме королю он сообщал, что с тяжестью на сердце добился приведения приговора в исполнение, и отмечал, что предпочел бы освободить Эгмонта под залог. Герцог завершил письмо словами, что действовал «в интересах Испании» и не преминул «совершить то, что необходимо для службы Вашему Величеству».

Карательная экспедиция