Бурный XVI век. Габсбурги, ведьмы, еретики, кровавые мятежи

Новые переговоры, начатые в 1579 году между повстанцами и испанским королем, не достигли результата, поскольку как роялистские партии, так и кальвинистские повстанцы остались при своем. Советники короля вздыхали, что «во всем мире не сыскать столько серебра, чтобы решить ситуацию во Фландрии с помощью силы».

Анжуйский заранее сообщил Оранскому, что приедет в Нидерланды только в том случае, если Генеральные штаты официально отвергнут испанского короля. Именно с этой целью 26 июля 1581 года Генеральные штаты опубликовали Акт о клятвенном отречении. В нем содержался тщательно составленный обвинительный акт против власти Филиппа. Портрет испанского короля больше не должен был украшать монеты Нидерландов, а его имя и печать больше не должны были использоваться в официальных документах. Филипп II отныне не считался правителем Нидерландов: «Подданные были созданы Богом не для того, чтобы подчиняться монарху во всех его приказах и служить ему как рабы. Монарх правит по милости своих подданных и должен править ими правильно и разумно, защищать и любить их. […] Если монарх не выполняет свои обязанности… то он не монарх, а тиран… Поэтому мы окончательно потеряли надежду на примирение и в дальнейшем лишены какой-либо поддержки. […] Поэтому мы по праву отказываемся от испанского короля».

Таким образом, герцог Анжуйский стал новым монархом Нидерландов, и когда он приплыл во Флиссинген из Англии в феврале 1582 года, Оранский приветствовал его, преклонив колено. Герцог был едва ли полутора метров ростом, а его лицо обезобразила оспа. Виконт Тюренн описал герцога Анжуйского как «едва ли не самого уродливого человека, которого можно встретить». Вильгельм надеялся, что французский герцог приведет не только войска, но и установит мир в Нидерландах, поэтому подчеркивал символизм его прибытия. Анжуйского принимали в Антверпене со всеми почестями, как и подобает монарху, который совершает радостный въезд. Но это не означало, что все были одинаково рады приезду герцога. Жителям Антверпена хотелось самостоятельно управлять своим городом, а не отдавать его в руки «нового незнакомца». Они скорее бы захотели избавиться от нового герцога Брабантского, чем разбогатеть. Возможно, герцогу Анжуйскому светила прекрасная карьера правителя, но его уже отодвинули на второй план Генеральные штаты, как и в случае с эрцгерцогом Маттиасом. Обещанная финансовая помощь для снабжения французских вспомогательных войск тоже не поступила, поэтому, как красноречиво выразился английский историк Генри Камен, «герцог правил, но не властвовал».

Вся эта ситуация сильно беспокоила герцога, и в начале 1583 года, когда его французские союзники наконец-то появились на передовой, он решил преподать своим «врагам» урок. Анжу, однако, выбрал своим противником не Фарнезе, а повстанцев, и начал наступление, в частности, на Остенде, Дюнкерк и Брюссель. Военная операция провалилась, но герцог посмотрел еще и в сторону Антверпена и на сей раз решил сам возглавить атаку. Все это событие напоминало французскую оперетту – с драматическими последствиями для Анжуйского. Герцог ловко провел 3500 своих солдат в антверпенские ворота Кипдорппорт, якобы для проверки войск. Как только они оказались в воротах города, французский всадник по команде упал с лошади, громко крикнув, что при падении сломал ногу.

Крик «Jambe cassée!» [172] стал сигналом к вторжению в город. Анжуйский выступил под крики кавалерии «Villegagnéé, vive la messe, tue, tue!» [173]

. Но жители еще не забыли о том, как унизили испанцев в ноябре 1576 года, и упорно сопротивлялись. Они возводили баррикады, забрасывали французских солдат мебелью с крыш и обливали их кипятком. Вся операция едва ли длилась час, пока Анжуйский не был вынужден отступить вместе со своими людьми. «Французская ярость» оказалась фарсом. Атака стоила герцогу 2000 французских солдат, а уборка их тел заняла больше времени, чем сама атака. Принц, которого собственный брат Генрих III с усмешкой называл le petit singe [174], выставил себя безнадежным дураком. Анжуйский уехал во Францию. Он умер год спустя от последствий туберкулеза.

Убийство Вильгельма Оранского

В июне 1580 года испанский король официально отлучил Оранского от власти. По мнению Филиппа, именно Оранский был виноват в том, что переговоры, начатые габсбургским императором в Кельне в 1579 году для достижения примирения, ни к чему не привели. Филипп, казалось, забыл, что испанцы твердо стояли на своем на протяжении всей встречи и не шли ни на какие уступки. Принц, которого теперь обвиняли в «измене человечеству», был лишен всех прав. Оранского объявили вне закона: «В услужение Богу, да проявит любой, гражданин или иностранец, свое благочестие и великодушие ради нас и ради общего процветания… и сумеет избавить нас от этой чумы, и передаст нам, мертвых или живых, или лишит его жизни». Убийце за «акт великодушия» обещали 25 000 золотых крон, прощение за совершение преступления и дворянский титул.