Буржуйка

Губернатор и бизнесмен, подчиняясь её властному тону, кинулись из номера по коридору к лестнице, а Маша, пристегнув парашют к дюралевому кольцу на медвежьем загривке, с разбегу перевалила бурую тушу через перила — и в обнимку с ней кувырком полетела вниз с девятого этажа. Когда до земли оставалось метров десять, парашют расхлопнулся. Она почувствовала рывок вверх — и, спружинив коленями, приземлилась на заднее сиденье «хаммера», припаркованного под балконом.

Машина неожиданно резко взяла с места. Маша, выкарабкавшись из-под медведя, с удивлением обнаружила на водительском сиденье дюжего рыжеволосого детину в НАТОвской форме.

— Куда едем? — осведомился водитель по-немецки.

— Если у меня есть выбор, — ответила Маша, то для начала неплохо бы избавиться от хвоста. Сзади — кукла на розовом мотороллере.

— Ферфлюхте педерастен! — процедил сквозь зубы фриц, разворачиваясь на пятачке. Тяжёлый армейский джип, набирая скорость, устремился на таран скутера. Глаза у малютки Шом-Пу расширились от ужаса, литой бампер подкинул её в воздух, и она с визгом приземлилась на полосатый тент, натянутый над фруктовым лотком, напоследок подпрыгнув на нём, как на батуте. Искорёженный скутер пушечным ядром влетел в ювелирную витрину.

— Хорошая работа! — похвалила Маша. — А теперь, может быть, всё-таки скажете — кто вы, и почему вдруг решили помочь беззащитной женщине?

— Курт Гибель, — ухмыльнулся пилот. — Вообще-то, это моя колымага. Вот здесь — он ткнул пальцем в щиток, — на всех машинах сил НАТО имеется JPS-пеленгатор. Так что никакой мистики. А помогать беззащитным — мой долг солдата.

Маша в порыве благодарности обвила шею немца руками и влепила ему в губы сочный поцелуй. Курт собрался уже развить знакомство поближе, облапил её и хотел перетащить к себе на переднее сиденье, но получил шлепок по рукам.

— К этому вопросу мы ещё вернёмся, — пообещала Мария. — А сейчас будем соблюдать конспирацию.

С этими словами она выгребла из олимпийского Миши остатки наркоты и, уютно уместившись клубочком в его вместительном чреве, застегнула молнию изнутри. За этими манипуляциями с интересом наблюдала, распластавшись на своём полосатом тенте, оставшаяся безлошадной, но непобеждённой крошка Шом-Пу.

— Едем к храму Золотого Будды! — раздалось из олимпийских недр медведя.

— Оружие есть? — деловито спросил у Никифора Иван Хитров.

Черных сунул руку в сумочку и нащупал там скользкую головку резинового члена.

— Только вот это!

— Пойдёт, — одобрил Хитров, отбирая у него увесистое тридцатисантиметровое дилдо. Они прятались в кабинке туалета на одиннадцатом этаже — отель методично прочёсывало подразделение автоматчиков в бронежилетах. Вот хлопнула дверь сортира, и жандарм, зайдя, принялся стволом автомата по очереди распахивать пустые кабинки.

— Садись на меня сверху! — шёпотом приказал Хитров, плюхаясь на унитаз. — Как будто мы… Ну, не тебя учить.

Только губернатор уселся бизнесмену на колени, как дверца кабинки распахнулась.

— Сорри! — опешил страж порядка. Хитров, закатив глаза, застонал в поддельной истоме. — В отеле совершено преступление. Господам придётся пройти со мной.

Иван, не обращая на него внимания, стал ёрзать под Никифором, убыстряя темп. Жандарм, склонившись над парочкой, принялся что-то горячо втолковывать, уже теряя терпение и бдительность. И тут массивный резиновый причиндал, описав дугу, со свистом опустился ему на темя.

— Бежим! — перешагнув через павшего без чувств стража, Хитров, сжимая в кулаке своё оружие, ринулся к лифту. Никифор на каблуках, в сбившемся набок парике, едва поспевал за ним. Створки кабины раздвинулись — несколько сушёных пожилых евромиллионерш шарахнулись по углам, освобождая пространство двум раскрасневшимся русским, один другого здоровее. Но вскоре натянутые улыбки сменились оживлённым щебетанием, а одна толерантная старушка даже ущипнула губернатора за бюст. Так они и проследовали через холл в окружении стайки престарелых поклонниц. У Хитрова ещё хватило наглости завернуть в бар — впрочем, стакан виски и Никифору пришёлся тут как нельзя кстати. Через сорок минут они уже прохаживались в ожидании Маши по тропинкам священной рощи, живописно окружавшей храм Золотого Будды. Туристы кишели у входа, озабоченные приобретением сувениров — тенистая роща была безлюдна. Вот в аллее припарковался армейский «хаммер», и какой-то военный принялся подзывать их таинственными жестами. Хитров, выглянув из кустов первым, разглядел на заднем сиденье вальяжно развалившегося олимпийского Мишу. Забыв осторожность, он ринулся к джипу и облобызал медведя троекратно.

— Найн! Моя женщина! — насупился Гибель.

— Русский медведь — твоя женщина? — напрягся монархист. — Ну, ты и петух гамбургский! Никифор, скажи немчуре, что это твой медведь.

Губернатор в транссексуальном прикиде, конфузясь, вылез из кустов — и тут Маша, выбравшись из душных олимпийских недр, с хохотом влетела в его объятия и принялась покрывать дорогое лицо поцелуями.