Бывший вундеркинд. Детство и юность

Представлять статью на заседании клуба математиков было настоящим обучением в умении логически и интересно излагать материал. Оригинальность и сила воспринимались как должное. Сила в математике состоит из умения задействовать механизмы, как общепринятые, так и прочие, позволяющие человеку решить большую часть не решенных ранее проблем, с которыми он сталкивается в процессе своей работы. Это — способность создавать или разрабатывать методы, которые бы соответствовали требованиям решаемой проблемы, но это не получало высокой оценки среди членов того клуба. В то время не было такого места, где интересы перспективного студента, вышедшие за рамки того, что изучается на старших курсах, имели бы первостепенное значение, хотя с некоторых пор была создана такая организация в форме математического коллоквиума, который в настоящее время принял на себя большую часть функций математического клуба.

Я ходил в походы и занимался немного борьбой в гимнастическом зале, чтобы поддерживать себя в хорошей физической форме. Борьба — один из видов спорта, где близорукость не играла практически никакой роли. Правда, я так никогда и не преуспел по-настоящему в борьбе, но у меня были накачаны мышцы, и я был сильным, особенно сильными были мои плечи, так что даже более лучшим борцам приходилось сильно потрудиться прежде, чем они могли одолеть меня. В течение какого-то времени я весь был покрыт нарывами, и местами на моем теле была содрана кожа от соприкосновения с матом, словом, все в лучших традициях этого вида спорта.

Приехав из Кембриджа и Колумбии, я вернулся в атмосферу власти семейной дисциплины, которая не была уже такой интенсивной и распространяющейся на все жизненные сферы, как это было в мои студенческие годы. Да и было существенное различие: я больше не был учеником отца ни в одном из предметов. В семье сохранилась сама идея прежней структуры, но на этот раз играл роль тот факт, что я сам приносил доход, и поэтому стал иметь право на определенный статус в семье. И все же, я могу сказать, что лишь несколько лет спустя после моей женитьбы я перестал быть в глазах отца ребенком, от которого необходимо требовать послушания.

С того времени, как я вернулся из Европы, мои родители завели обычай приглашать студентов отца на воскресные чаепития. Приглашались также и мои студенты, и однокурсники моих сестер. Чаепития по воскресеньям, на которые приглашали представителей юного поколения — традиция старая как мир, и по прошествии времени ее первоначальный смысл так и не изменился. Когда я читал работы Теккерея, профессора флеботомии из Кембриджа, и о его попытках представить своих дочерей многообещающим аспирантам, это отозвалось эхом в моей памяти. Тем не менее, мне, как кому бы то ни было, не пристало высмеивать эти чаепития, поскольку в действительности именно благодаря им я учился тому, как вести себя в обществе по причине скудного наличия каких-либо других мероприятий, которые могли бы способствовать этому, а также мои сестры, как впрочем и я сам, на этих чаепитиях впервые познакомились со своими будущими супругами. Я многое узнал о том, как правильно вести себя, общаясь с другими людьми, начал развивать дружеские отношения и завязывать новые знакомства.