Чалын – дочь снежных вершин. Книга 1. Южные ветры

Поздно вечером Чалын ворочалась на тюфяке, притворяясь, что не может уснуть. Всё это время она непрестанно наблюдала за сидящей у очага Чачак. Конечно, та не стала бы для неё преградой, оттого что попросту не имела права перечить дочери хана. Однако хранительница очага могла стать свидетельницей побега и сообщить об этом Амаду, а тот непременно поймал бы незадачливую беглянку. Чалын всё продумала наперёд, и перед тем как лечь спать, она разбавила отваром из успокаивающих трав заваренный в котелке ароматный напиток. Каждую ночь женщина пила его для того, чтобы взбодриться, но на этот раз всё вышло иначе. К полуночи её веки потяжелели, ветка хвороста то и дело выпадала из рук, она покачивала головой, отгоняя сон.

Чалын встала и подошла к женщине в тот самый момент, когда та совсем задремала.

– Вы ложитесь, отдохните немного, а я за очагом присмотрю.

Чачак вздрогнула и посмотрела на Чалын сонными глазами.

– Нет, нет, – замотала головой хранительница.

– Мне всё равно не спится. Ложитесь, – настойчиво продолжала девочка.

Внезапная сонливость совсем одолела женщину. Без лишних уговоров она согласилась на столь заманчивое предложение Чалын и со словами благодарности тут же устроилась на тёплой медвежьей шкуре.

Убедившись, что Чачак спит, Чалын очень тихо подошла к растянувшемуся у очага рысёнку. Тот лежал на спине, тихо посапывал и подёргивал во сне лапами.

– Рыс, вставай, – расталкивая зверька, прошептала Чалын.

– Р-р-р! – недовольно прорычал тот в ответ.

Ему снился очень приятный сон, и он совсем не хотел просыпаться.

– Рыс-Мурлыс, пора! – более настойчиво произнесла девочка.

– Сейчас, сейчас, – не открывая глаз, пробубнил рысёнок, сладко зевнул, перевернулся на бок и свернулся клубком.

Недолго думая, Чалын подошла к своему тюфяку и стащила его на пол. Перед ней показалась большая, обшитая кожей прямоугольная крышка деревянного резного ящика. Сам ящик предназначался для хранения вещей Чалын, а также служил ей кроватью. Перебрав одежду, она нашла приготовленный в дорогу аркыт – кожаный сосуд, и направилась к Рысу-Мурлысу. Приблизившись к зверьку, Чалын раскупорила аркыт и капнула пару капель холодной воды ему на нос. В недоумении рысёнок подскочил на ноги, заметался и, выпучив глаза, спросонья завопил:

– Что случилось? Потоп?

– Ч-щ-щ! – прикоснувшись пальцем к губам, произнесла Чалын. – Арчимак [49] доставай, пора отправляться.

– Какой…? Ах да! – опомнился Рыс-Мурлыс.

Он подошёл к другому ящику, расположенному ближе к выходу. Открыв его, среди мешков с продовольствием отыскал кожаную сумку-вьюк. Она была до отказа набита съестными припасами, которые украдкой собирал он сам. Задней лапой Рыс-Мурлыс упёрся в ящик, двумя передними потянул арчимак на себя. Тяжёлая сумка не поддавалась. Рысёнок пыжился, кряхтел, но прока от этого было мало.

– Давай помогу, – прошептала Чалын.

Она уже закинула за плечо лук, колчан со стрелами и надела свой боевой пояс с кованным под её руку мечом, небольшим чеканом и бронзовым кинжалом с позолоченной ручкой. Вместе они быстро вытащили арчимак и волоком потащили к выходу.

– Х-х-х! А-а-а! – послышался сзади протяжный звук с причмокиванием.

Беглецы замерли.

– Ну, ну! – продолжил женский голос.

«Неужели проснулась?» – испугалась Чалын.

Девочка и рысёнок медленно оглянулись и сразу же успокоились. Оказалось, что женщина всего лишь разговаривала во сне.

– Она теперь до утра не проснётся, – прошептала Чалын.

– Её даже бубен Адааны не разбудит, – тихо рассмеявшись, добавил Рыс-Мурлыс.

Они приоткрыли завесу эжика и вышли из жилища. У высокой коновязи возле аила их уже встречал Ак-Боро.

– Ну что, тихо? – спросил он.

– Да, всё спокойно. Помоги закинуть, – указав на тяжёлую сумку, попросил Рыс-Мурлыс.

Ак-Боро наклонил голову, вцепился зубами в арчимак и закинул его себе на спину.

– Что ты там понабрал? – ощутив тяжесть ноши, спросил конь.

– Дорога дальняя, кушать что-то надо. Вот ты, например, пощипал травку – и доволен, а мы такую гадость не едим, нам что-нибудь вкусное надо: кан, курут, каймак [50] … – с наслаждением перечислял рысёнок, закрепляя вьюк ремнями.

– Гадость?! Тоже мне сказал! – возмутился Ак-Боро. – Да лучше сочной луговой травы ничего на свете нет. А нежный аромат, а вкус, а соки?! Ты когда-нибудь пил с неё росу?

– Ак-Боро, ты в еде ничего не понимаешь, трава годится только для того, чтобы здоровье поправить.

Пока Ак-Боро с Рысом-Мурлысом спорили о своих предпочтениях, Чалын вернулась в аил. Подложила в очаг веток потолще и подошла к отцу. Хан Ойгор крепко спал на двойном тюфяке.

– Адам, я очень скоро вернусь, – прикоснувшись к его руке, прошептала Чалын.

Она поправила на нём дьюркан и поспешила вернуться к друзьям.

Ак-Боро преклонил перед девочкой колено, и она ловко вскочила в седло. Следом на коня запрыгнул рысёнок и уселся у самой гривы, прямо перед Чалын. Она тронула поводья и отважная троица украдкой двинулась по дороге, начиная дальний путь.