Чалын – дочь снежных вершин. Книга 1. Южные ветры

– Вот девку поймаю, аил большой поставлю, как бай, заживу, – распрямившись, выдал тучный воин и развёл руками.

– Ха! Недолго тебе баем быть, – раздался сиплый голос человека, укрытого от глаз рысёнка дымом.

– Это ещё почему? – возмутился толстяк.

– Араку сильно любишь. Всё на неё и потратишь. Пузо-то у тебя всегда полное, а голова как есть пустая.

– Ха-ха-ха! – раздался разноголосый хохот.

– Ай! – отмахнувшись, ответил грузный человек.

Он широко раскрыл рот и ловко опрокинул в него чашу с хмельным напитком. Лицо здоровяка сморщилось, губы вытянулись трубочкой и на выдохе он протянул:

– Хороша-а-а!

Толстяк снова разинул рот и закинул в него кусок варёного мяса. После вытер широким засаленным рукавом халата губы и, начав жевать, замычал от удовольствия.

– Сильно не увлекайтесь! – выкрикнул человек-барсук. – Не то кызычак сама вас поймает.

– Что?! – загоготав с набитым ртом, отозвался тучный воин. – Да чтоб меня девка поймала?! Посмотри, какой я большой, не обхватит!

– Ха-ха-ха! – снова раздался многоголосый смех.

Пока все потешались, рысёнок попробовал сосчитать врагов:

«Толстяк с усачом, человек-барсук, хриплоголосый с той стороны костра и оттуда ещё пара голосов. Всего шесть. А может, людей и больше. Аилов не видать, по всей видимости, они их в сторонке соорудили. Там могут другие отдыхать. Да и по коням не сосчитать, отсюда их не видно. Ну да ладно, пора возвращаться».

Крайне осторожно Рыс-Мурлыс спустился с ели и побежал к друзьям. Однако среди пьяного говора и заливистого смеха человек-барсук всё-таки расслышал чьи-то легкие шаги.

– Тихо! – громко сказал Учинчи Кулак.

Смех стих, но болтовня всё ещё продолжалась.

– Заткнитесь! – подскочив с места, крикнул обозлённый человек-барсук.

Никто из присутствующих не стал ему перечить. Ведь именно он собрал их – братию головорезов из оставшихся в боджингском ханстве людей, и под своим предводительством повёл на поиски Чалын.

Все разом смолкли, наступила тишина. Услышав окрик Учинчи Кулака, затих и Рыс-Мурлыс, укрывшись под ближайшим кустом.

Подняв кверху палец, Учинчи Кулак всматривался в игольчатые ветви деревьев, прислушиваясь к каждому звуку. И вдруг, у невысокого раскидистого куста раздался шорох. Вынув кинжал, человек-барсук приготовился отразить нападение. Его примеру последовали остальные. В этот момент из куста показалась вытянутая звериная мордочка с удлинённым носом и двумя чёрными, как ягодки черемухи, глазками, а потом появилось и само колючее тельце на крепких коротеньких ножках. Это был старый ёж, он недовольно фыркал и водил носом. По всей видимости, его нора была где-то рядом и ему не по нраву пришлись незванные гости.

– Да уж, такого, как он, голыми руками не возьмёшь! – раздался сиплый голос.

– Ха-ха-ха! – рассмеялись остальные.

Под гомон развеселившихся людей рысёнок тихо покинул временное убежище и побежал к друзьям. Оказавшись на месте, он принялся оживлённо пересказывать увиденное.

– Ты уверен, что это был именно он? – спросил Ак-Боро.

– Ну да, конечно. Весь взъерошенный, шальной какой-то, лягушку жуёт. А у костра ещё пятеро сидят. Двоих я видел, а остальных по голосам сосчитал.

Всё, о чём рассказывал рысёнок, Чалын переводила Кыркижи.

– Значит, их шестеро, – уточнил человек-гора.

– Точно не знаю, но не меньше, – ответил рысёнок.

Задумавшись над словами пятнистого разведчика, Чалын подняла голову и разглядела кукушку. Она сидела на пушистой сосновой ветке у самой макушки дерева и внимательно наблюдала за путниками. Девочка поднесла руки ко рту и издала громкий протяжный звук:

– Ку-ку!

Серая птичка встрепенулась и Чалын продолжила:

– Ку-ку!

Кивнув в ответ, кукушка упорхнула в глубь леса.

– Сейчас мы узнаем, сколько их, – сказала девочка.

Ждать долго не пришлось, очень скоро раздался знакомый птичий голос:

– Ку-ку!

– Один, – принялся считать Кыркижи, загибая пальцы на руке.

– Ку-ку!

– Два…

Ку-ку! Ку-ку! – доносилось сверху и до человека-барсука.

Задрав голову, Учинчи Кулак быстро высмотрел кукушку. Опустив крылья ниже брюшка, она виляла хвостом и продолжала счёт.

– А не нас ли она пересчитывает? – подскочив с места, заподозрил Учинчи Кулак. – Точно! Глаз с нас не сводит. Убейте птицу! – гаркнул он.

Восприняв тревогу человека-барсука всерьёз, все бросились к оружию. Первым схватил свой лук темнокожий воин с усами. Несмотря на хмель, он ловко вложил в тетиву стрелу и, распрямившись, навёл лук на голосистую птицу. Наскоро прицелившись, усач выстрелил и промахнулся. Испуганная кукушка сорвалась с ветки и улетела. Тотчас над тем местом, где она сидела, просвистели две стрелы.

– Собирайтесь! Отдыхать потом будем, – скомандовал Учинчи Кулак, – надо поймать того, кто нас выследил.

«Кукушку могла Чалын отправить, – размышлял человек-барсук. – Если и так, это даже к лучшему, она сама к нам в руки пришла. Кызычак же не знает, кто мы, не ведает, зачем явились. А значит, пожелает остаться незамеченной. Обойдёт нас стороной и дальше пойдёт. Тут-то мы её и…»

По слухам Учинчи-Кулак знал, что девочка отправилась в путь совсем одна. Про рысёнка и присоединившегося к ним богатыря он и не ведал, но будучи предусмотрительным и осторожным, взял с собой воинов побольше.

Кыркижи собрал на левой руке все пальцы в кулак, а на правой согнул лишь мизинец.

– Значит шесть, – уточнила Чалын.

Человек-гора кивнул.

– Ты гляди, Рыс не ошибся, – подметил Ак-Боро, бросив взгляд на рысёнка.

Друзьям-то было невдомёк, что кукушку попросту спугнули, и она, не досчитав людей Учинчи Кулака, улетела. На самом-то деле тех было вдвое больше. Как предполагал Рыс-Мурлыс, помимо шестерых сидевших у костра воинов, были и другие: пятеро отдыхали в переносной войлочной юрте, и ещё один стерёг коней.

– Шестерых мы без труда одолеем, – взявшись за рукоять меча, сказал человек-гора.

– Кыркижи, не торопись, – остановила богатыря Чалын, коснувшись ладонью его руки, – человек-барсук многое знает, его нужно поймать.

– Он пугливый. Вон как пятки сверкали, когда от меня удирал, – с гордостью произнёс рысёнок.

– И то верно, – вставил Ак-Боро, – упустим, он точно всё о нас Казыру и Боджингу разболтает. Тогда все наши планы рухнули.

– Окружить, – вмешался Чыдамкай-Кара.

– Что? – дружно переспросили Ак-Боро и Рыс-Мурлыс.

– Их надо окружить.

– Верно, – одобрила предложение Чалын. – Мы разделимся. Вы зайдёте сзади, – посмотрев на богатыря и его коня, продолжила девочка, – а мы немножко подождём и пойдём напрямик. Тогда барсук точно от нас не уйдёт.

Как решили, так и сделали. Кыркижи и Чыдамкай-Кара отправились в обход, а Чалын, Рыс-Мурлыс и Ак-Боро остались выжидать. Друзья намеревались застать врага врасплох, однако всё пошло не так, как было задумано. В лагере Учинчи Кулака их уже ожидали воины с обнажёнными мечами и острыми чеканами. Все они наблюдали за человеком-барсуком. Припав ухом к земле, тот, стоя на четвереньках, внимательно слушал.

– Ат один идёт, – зашептал Учинчи Кулак, – как я и думал, стороной пошёл. Шаг его неторопливый.

– Кызычак? – спросил толстяк.

– Скорее всего, она.

Услышав ответ, воины Учинчи Кулака оживились. Их лица расплылись в зловещих улыбках, глаза загорелись от азарта. Жадность затмила и без того хмельной разум злодеев. Вскочив на коней, они напропалую ринулись через кусты.

– Стойте! – закричал человек-барсук. – Спугнём!

Но раззадоренных людей было уже не остановить и Учинчи Кулаку ничего не оставалось, как последовать за ними. Обезумевшие воины выскочили из кустов на Кыркижи. Увидев богатыря, они остолбенели от изумления.

– Что-то вас больше, чем я насчитал, – вынув меч, подметил человек-гора. – Ну да ладно, оружие бросайте, и я вас не трону.

От предложения богатыря злодеи пришли в ярость. С дикими воплями и выпученными глазами, размахивая мечами и чеканами, они бросились на Кыркижи. Завязалась схватка. Человек-гора отмахивался от врагов, как только мог. Те падали с коней, поднимались и снова бросались в бой. Вставая на дыбы, Чыдамкай-Кара бил копытами неугомонных воинов, и они кубарем разлетались в разные стороны.

– Назад! – всё ещё оставаясь в стороне, кричал человек-барсук. – Он нам не нужен!

Учинчи Кулак негодовал из-за самоволия своих людей. Он отзывал их, однако те не слушались его и продолжали драться. Треск сухих веток под копытами, лязг мечей и крики хмельных воителей притупили бдительность Учинчи Кулака, и он даже не услышал, как сзади подобралась Чалын.

– Кызычак! – крикнул один из дерущихся, указывая мечом на дочь хана.

Развернувшись, человек-барсук увидел девочку, сидящую верхом на белогривом жеребце. Ак-Боро вздыбился и над человеком-барсуком нависли тяжёлые копыта. От страха Учинчи Кулак наклонился и, выставив перед собой руку, рухнул на землю. В этот момент к нему на помощь подоспели двое. Одного из них, толстяка, взял на себя рысёнок, второго, того, что был покрепче, – Чалын.

Подскочив на ноги, человек-барсук вынул из-за пояса плеть, взмахнул ею над головой и нанёс удар. Кожаный кнут, словно змея, обвился вокруг свободной руки девочки. Резкий рывок – и Чалын упала. Взвившись на дыбы, Ак-Боро сначала отогнал крепыша от девочки, а после попытался отпугнуть и сноровистого Учинчи Кулака. Но не получилось, на белогривого коня напали ещё двое.

Злобно оскалившись, человек-барсук бросился с мечом на Чалын. Но та не растерялась и дала ему достойный отпор. Их клинки скрестились, издав протяжный звон. Поначалу дочь хана лишь отбивалась от напористого и превосходящего в силе противника. Однако полученные от отца уроки придавали Чалын сил и уверенности. Очень скоро она перешла в нападение.

Изумлённый ведением боя Учинчи Кулак не мог поверить своим глазам. Девочка, ловко уворачиваясь, уходила от его тяжёлых ударов, а потом стремительно наступала. В каждый удар Учинчи Кулак вкладывал много сил и от любого промаха слабел. Совсем скоро он, обессиливший, пятился назад, ожидая поддержки со стороны.

Однако помочь ему было некому. Одни его люди в беспамятстве валялись на поле брани, другие сражались, а кто-то, бросив оружие, уносил скорее ноги. Осознав, что помощи не дождаться, Учинчи Кулак бросил меч и пустился в бегство.

Человек-гора направил лук на беглеца, и хотел было пустить стрелу, как вдруг…

– Кыркижи, нет! – окрикнула его девочка.

Чалын, не раздумывая, кинулась вдогонку за человеком-барсуком, а богатырь перевёл лук на неугомонного толстяка, досаждавшего Рысу-Мурлысу. Исцарапанный, в исполосованном когтями халате, раззадоренный воин всё ещё пытался расправиться с ненавистным рысёнком. А тот проворно уходил от меча и с выпущенными когтями снова бросался в бой.

– Эй! – крикнул богатырь.

Оглянувшись, толстяк обомлел. Хмель тотчас пропал, мысли прояснились и воин, опустив безвольно руки, обронил себе под ноги меч.

– Ты мне ещё сгодишься, – приспустив тетиву, сказал человек-гора.

Подмигнув, богатырь выстрелил. Тупоконечная стрела угодила толстяку прямо в лоб и отлетела в сторону. Оглушённый воин упал.

Не теряя времени, рысёнок пустился вдогонку за человеком-барсуком, а Кыркижи бросился помогать Ак-Боро. Обогнав Чалын, Рыс-Мурлыс увидел мелькающего среди деревьев Учинчи Кулака. Тот уже сбросил одежду и бежал, что было сил, размахивая руками и постоянно оглядываясь. Однако на его несчастье ни норы, ни расщелины по дороге не попадалось, укрыться было негде. А рысёнок уже наступал на пятки. И вот, наконец, удача – человек-барсук заприметил выкорчеванное бурей дерево и, не задумываясь, сразу же свернул к нему. Превратившись в зверя, Учинчи Кулак юркнул под переплетённые меж собой искорёженные корни с приставшей к ним сырой землёй.

«Эх, опять не успел!» – огорчился Рыс-Мурлыс.

И вдруг из-под корневища раздался испуганный крик барсука, а потом и разгневанный медвежий рык. Убежище Учинчи Кулака оказалось звериным логовом. В нём, как под навесом, укрывшись от полуденной жары, отдыхал медведь. По неосмотрительности человек-барсук уткнулся головой в бок сонного зверя. А когда осознал свой промах, выскочил обратно и тут же оказался в лапах рысёнка. Следом за полосатым зверем показался огромный бурый хищник с вздыбленной на холке шерстью. Он недовольно фыркал и грозно рычал:

– Что за игры вы здесь устроили?

– Царь лесных зверей, – обратилась к медведю подоспевшая девочка, – я прошу прощения за себя и за моего маленького друга.

– Которого из них? – грозно спросил косолапый зверь. Встав на задние лапы, он поднял за загривки рысёнка и барсука.

Косматый великан выглядел угрожающе: оскал обнажил его большие жёлтые клыки, а на мощных лапах виднелись острые изогнутые когти. Прекрасно понимая, на что способен разъярённый медведь, Чалын осторожничала.

– Рысёнка, – медленно вложив меч в ножны, ответила девочка, – мы на этого барсука охотились. Он хотел укрыться да вас потревожил.

– Хорошо. Твои извинения я принимаю, – ответил медведь, – ступайте дальше. А барсук со мной останется. Сейчас я сыт и хочу спать, а к ночи наверняка проголодаюсь.

От ужасающих слов бурого хищника Учинчи Кулак затрясся.

– Айу, – смекнув, обратился к медведю Рыс-Мурлыс, – ты вон какой большой и сильный. Разве ж ты этим барсуком наешься?!

Рыс-Мурлыс вспомнил, с каким удовольствием прожорливый толстяк, тот, что сидел у костра с усачом, уплетал мясо и прикинул, что в лагере Учинчи Кулака наверняка ещё осталась еда, которую можно отдать медведю. А на худой конец, если съестного всё же не окажется, можно пожертвовать и своей провизией.

– Хм! – с лёгким недоверием, но гораздо большей заинтересованностью произнёс царь леса, окинув тяжёлым взглядом рысёнка. – Продолжай.

– Айу, позволь я добычу себе оставлю, а взамен, прямо сейчас, принесу тебе много угощения. И оно будет гораздо вкуснее этого трясущегося барсука.

В подтверждение сказанному Учинчи Кулак закивал, покосившись на разъярённого хищника. В раздумьях медведь немного помолчал, а потом ответил:

– Хорошо, бегите, а барсук пока со мной останется. Если вы меня обманете, я его съем. Да и сами лучше мне на пути потом не попадайтесь.

От страха у человека-барсука застучали зубы.

– Ну а пока вы с обещанием справляетесь, мы вас там подождём, – продолжил медведь, тяжеленной лапой направляя Учинчи Кулака к своему лежбищу.

– По-по-поскорее возвращайтесь, – оглянувшись, вымолвил полосатый зверь вслед уходящей девочке и рысёнку.

Вернувшись к друзьям, Чалын с Рысом-Мурлысом вкратце рассказали Кыркижи, Чыдамкай-Кара и Ак-Боро про медведя и отважная пятёрка вместе с пленённым толстяком поспешила к брошенной врагом стоянке.

К радости путешественников, еды в лагере оказалось много. По всей видимости, Учинчи Кулак со своей кровожадной братией приготовился к походу основательно. Навьючив тюками со снедью Ак-Боро, рысёнок и девочка отправились к логову, а Кыркижи и Чыдамкай-Кара остались охранять пленного и разжигать потухший костёр. Человек-гора, конечно же, хотел пойти с ними, мало ли что могло случиться. Однако девочка убедила его остаться. Кто знает, о чём мог подумать медведь, увидев богатыря.

Приблизившись к знакомому логову, Чалын с Рысом-Мурлысом разгрузили Ак-Боро. Грозный обитатель даже удивился такому скорому возвращению. Щедрым подношением царь тайги остался доволен и отдал барсука без лишних расспросов. А после перетаскал всё в логово и снова улёгся спать. В лагерь упоённая успехом троица возвращалась с понурым барсуком. Опустив голову, тот шёл впереди Ак-Боро под пристальным взглядом пятнистого надзирателя.

– Ах, вот он какой! – сидя у костра, радостным возгласом встретил своих друзей Кыркижи.

– Не велик, – добавил Чыдамкай-Кара.

Поднявшись на ноги, богатырь подошёл к брошенным врагами вьюкам и среди небрежно скомканных вещей нашёл синий халат.

– Накинь! – бросив полосатому зверю одежду, сказал человек-гора.

– Я не могу, – кинув взгляд на Чалын, ответил Учинчи Кулак.

– Значит, как раздеваться так ты не стесняешься, а как одеваться – так стыдишься?! – выпалил с издёвкой Рыс-Мурлыс.

– Ну же! – грозно произнёс богатырь.

Спрятавшись от глаз девочки за сосну, Учинчи Кулак превратился в человека. Из-за ствола сначала показалась его голова с растрёпанными волосами, следом вытянулась дрожащая рука и сгребла халат. Одевшись, поникший пленник явился перед путниками.

– Кто ты? Как тебя зовут? – спрыгнув с Ак-Боро, строго спросила Чалын.

– Учинчи Кулак, – промямлил человек-барсук.

– Скажи мне, что ты здесь делаешь и почему на меня воины твои напали? – потребовал ответа Кыркижи.

– Мы охотились, – шныряя глазами, принялся отвечать человек-барсук, – и решили привал сделать. Мои люди араки слишком много выпили и…

– Ты врёшь! – перебил его Рыс-Мурлыс.

Учинчи Кулак замолчал.

– Рыс, подожди, – подмигнув друзьям, вмешалась Чалын. – Не умела бы я чужие мысли читать, то наверняка бы тебе поверила. Ты же хотел меня поймать и награду за это получить?!

Человек-гора удивлённо взглянул на девочку.

– Или я не права?

В ответ неразговорчивый Учинчи Кулак лишь помотал головой.

– Чалын, позволь я его научу только правду говорить, – сказал богатырь, пригрозив молчуну кулаком.

– С Кыркижи лучше не шути, – предупредил Ак-Боро. – От одного его удара можно и не встать. А про второй и говорить не стану.

Кулак богатыря показался человеку-барсуку таким большим, а слова бело-серого коня такими правдоподобными, что Учинчи Кулак, поменяв свой ответ, в согласии закивал. А вот словам девочки об угадывании чужих мыслей он всё же не поверил.

«Наверняка кто-то из них подслушал наш разговор, скорее всего рысёнок», – подумал он.

– Что случилось с отцом моим, Ойгор-ханом? – спросила Чалын.

В голове человека-барсука невольно возникли воспоминания о проклятии слёзного цветка. И после недолгого молчания он ответил:

– Не знаю.

Кыркижи снова пришёл в ярость, его брови сошлись, кулаки сжались.

– Я не вру, я точно не знаю, – принялся оправдываться Учинчи Кулак. – Боджинг-хан в дела свои меня не посвящает.

От наглой лжи в негодование пришли и остальные путники. Шерсть на загривке рысёнка вздыбилась. Ак-Боро оскалился и угрожающе замотал головой. Чыдамкай-Кара начал беспокойно перетаптываться, и лишь только девочка всё ещё сдерживала свой гнев.

– На него наложено проклятие слёзного цветка, – сказала Чалын. – Не об этом ли ты подумал, прежде чем мне ответить?

«Неужто кызычак и вправду мысли читает? Может, это и есть тот самый дар, о котором Казыр говорил?», – промелькнуло в голове Учинчи Кулака.

От разоблачения человек-барсук занервничал, его глазки забегали пуще прежнего, щёки налились румянцем и он опустил голову.

– Ну всё! Я тебя предупреждал! – схватив за шкирку вруна, сказал богатырь.

– Да-да, это п-правда, – заикаясь, жалостливо выкрикнул Учинчи Кулак.

Человек-барсук вдруг вспомнил, как по распоряжению Боджинга прокрался он в жилище хана Ойгора и совершил там своё грязное дело.

И тут, как нельзя кстати, девочка продолжила:

– Значит, это ты настой цветка в аиле разбрызгал.

– Я, я, – с выпученными от удивления глазами сознался лжец, – но меня Боджинг заставил.

Теперь Учинчи Кулак не сомневался в возможностях девочки, однако, он старался сдерживаться и не думать о проклятии слёзного цветка. Но мысли предательски лезли в голову и он вспоминал всё содеянное им зло.

– А теперь рассказывай, что это за цветок, и что за проклятие такое. И не вздумай меня обмануть, – пригрозила Чалын.

– Я всё расскажу, всё, что знаю, – очень тихо произнёс человек-барсук, так, чтобы его не услышал привязанный к дереву пленник.

– Кыркижи, отпусти его, – распорядилась девочка.

Послушно разжав кулак, человек-гора отступил на шаг.

– Я не могу при нём, – покосившись на толстяка, пробормотал Учинчи Кулак.

– Ак-Боро, Чыдамкай-Кара, присмотрите за ним, – указав на пленного, распорядилась Чалын.

Кони кивнули, и остальные путники вместе с человеком-барсуком отошли к юрте.

– Бо-бо-боджинг-хан очень долго готовился к войне, – начал свой рассказ Учинчи Кулак. – Для того, чтобы пополнить ряды своего войска, он лично объехал всё ханство своё, в каждом аиле сам побывал. А когда люди были собраны, Боджинг за поддержкой к Казыр-каму обратился, и тот, несомненно, ему помог.