Чан Кайши

Но национальное правительство в Ухани разваливалось на глазах. Один за другим ему отказывали в поддержке генералы, переходившие в разных городах на сторону Чан Кайши. Из-за разрыва торгово-финансовых связей между портами на реке Янцзы и Уханью из Ухани началась стихийная эвакуация промышленников и торговцев, что привело к тяжелейшему экономическому кризису. Резко возросла безработица. Тяжелым ударом для левых явилась весть о том, что 19–21 июня маршал Фэн Юйсян провел с Чан Кайши в городе Сюйчжоу (провинция Цзянсу) несколько встреч, чтобы согласовать совместные действия против КПК и северных милитаристов. Чан предложил платить Фэну начиная с июля по два с половиной миллиона китайских долларов ежемесячно. Более того, даже выразил «горячее желание уступить товарищу Хуаньчжану (то есть Фэн Юйсяну; Хуаньчжан — величальное имя маршала. — А. П.) пост главкома». Фэн с удовольствием согласился принять деньги, но от поста вежливо отказался. Из Сюйчжоу он направил Ван Цзинвэю и в ЦИК левого Гоминьдана ультиматум, потребовав от них тоже порвать с коммунистами. «Компартия ответственна за все беды в Хунани и Хубэе. Компартия устраивает заговор для уничтожения Гоминьдана», — заявил Фэн. И добавил: «Народ хочет положить конец такому <коммунистическому> деспотизму». Будучи не в силах спасти ситуацию, сами руководители уханьского правительства стали переходить ко все более открытой антикоммунистической политике.

8 июля Исполком Коминтерна отправил ЦК КПК директиву с требованием выхода коммунистов из состава национального правительства, поскольку «главные вооруженные силы Уханя… фактически стали орудием контрреволюционеров». Но было поздно. 15 июля 1927 года Ван Цзинвэй порвал с коммунистами, и в Ухани тоже начался белый террор. Поражение китайской компартии стало фактом.

Вскоре после этого Бородин и Блюхер покинули Китай. Бородин, за голову которого чанкайшисты назначили награду в 30 тысяч китайских долларов, уехал в СССР через северо-западные районы Китая, занятые маршалом Фэн Юйсяном. Фэн и левые гоминьдановцы не препятствовали этому. На ханькоуском вокзале Ван Цзинвэй и Сун Цинлин даже устроили Бородину пышные проводы.

Блюхер же выехал через Шанхай. Несмотря на разрыв единого фронта, Чан Кайши сохранил к своему военному советнику добрые чувства. Он даже встретился с ним, чтобы пожелать счастливого пути, а при прощании сказал ему:

— Быть может, нам еще придется вместе работать при других обстоятельствах, поэтому прошу вас не принимать свой отъезд так близко к сердцу.

— Я тоже надеюсь, что мы видимся не в последний раз. Итак, до новой встречи! — ответил Блюхер.

Разгром коммунистов не привел, однако, к немедленному объединению двух фракций Гоминьдана — ванцзин-вэевской и чанкайшистской. Слишком сильно они враждовали. Более того, в начале августа положение Чан Кайши в Нанкине резко ухудшилось. Дело в том, что вскоре после успешных переговоров с Фэном Чан, несмотря на наличие в то время угрозы со стороны Ухани, продолжил Северный поход, который через месяц закончился поражением. Чану не удалось взять столицу провинции Шаньдун — город Цзинань, так как войска крупнейших милитаристов — Чжан Цзолиня и Сунь Чуаньфана получили помощь японцев, считавших Шаньдун своей вотчиной. Фэн Юйсян не оказал необходимой помощи, и в начале августа чанкайшисты отступили к Нанкину, покрыв Чана позором. Ситуацией тут же воспользовался Ван Цзинвэй, переманивший на свою сторону гуансийских генералов Ли Цзунжэня и Бай Чунси, входивших в нанкинское правительство, но имевших свою фракцию в Гоминьдане.

В этой обстановке Чан Кайши 13 августа демонстративно объявил о своей отставке со всех постов. Это, с одной стороны, могло разрядить ситуацию, а с другой — усилить его влияние в Гоминьдане да и в самом Китае как благородного революционера, пожертвовавшего собой ради единства партии и нации! Именно этот, жертвенный, момент Чан подчеркнул в своем заявлении об отставке. Расчет был точный. Китайская пресса воздала ему хвалу, объявив, что его «отставка является актом беспримерного героизма».

В этих условиях многие члены ГМД, не входившие в его фракцию, решили сделать хорошую мину при плохой игре. Маршал Фэн направил Чану телеграмму, призвав вернуться: «Вы сегодня опора Китая. На вас Китай и партия возлагают надежды на спасение… Если вы не примете это во внимание и все-таки уйдете в отставку, я, Юйсян, не смогу не сделать то же самое». (Конечно же, когда Чан не внял его уговорам, он никуда не ушел.) Глава «новой гуансийской клики» Ли Цзунжэнь, сторонник Ван Цзинвэя, даже лично приехал в Шанхай просить Чана пересмотреть свое решение, хотя на самом деле считал его «плохим командиром и неквалифицированным стратегом», а также «ограниченным, предубежденным, упрямым, лукавым, подозрительным и ревнивым» человеком.

Просили Чана остаться и члены его фракции, бывшие выпускники школы Вампу, с которыми он встретился 25 августа (и они, в отличие от Фэна и Ли, были искренни).