Чартер со смертью

Во время беседы негр сверлил Петра подозрительным взглядом. Тот сидел как на иголках и сильно вспотел. Петр старался держаться свободно, но у него это плохо получалось. Он боялся встретиться взглядом с хозяином, словно тот, как колдун, мог прочитать его мысли.

— Если с моей женой что-нибудь случится, ты, бланкс, будешь умирать очень долго и мучительно! Тебе понятно?

— Я сделаю все, что в моих силах.

— Меня интересуют не твои силы, а здоровье и самочувствие моей жены! Она должна быть здорова и весела, ясно?

— Да, но лечение — это длительный processus

[47], он займет много времени.

— Моя жена должна выздороветь быстро! — отрезал негр и встал, собираясь уходить, но тут вспомнил еще кое о чем. — Осмотри мою служанку, Беллу, у нее непорядок с желудком — она постоянно на горшке.

«Белла — это негритянка, которая присматривает за хозяйкой. Видимо, не зря в прошлый раз Луиза попросила у меня слабительное», — смекнул Петр.

— У нее понос? Это очень опасно для служанки и для вашей жены, да и вам стоит поберечься.

— Что надо делать?

— Изолировать больную. Желательно, чтобы она находилась вне вашего дома.

— Она ночует в домике для прислуги.

— Очень хорошо! После того как я поговорю с вашей женой, я займусь Беллой.

Негр наконец поднялся и ушел. Вскоре в гостиную вошла Луиза. Петр не знал, можно ли говорить с ней свободно, никто ли их не подслушивает, поэтому произнес официальным тоном:

— Здравствуйте, мадам. Как ваше самочувствие? Помогли ли вам лекарства, которые я оставил в прошлый раз? Случались ли у вас после этого головные боли?

Луиза улыбнулась:

— Мой муж уже ушел, Белла в домике для прислуги, а кроме нее тут больше никто не говорит по-французски. Так что мы с вами можем общаться свободно. Вы виделись с Аджамбо?

— Да, и она пообещала нам помочь, хотя пока что не знает как. Исполняя вашу просьбу, я ничего ей не рассказал; собственно, я почти ничего и не знаю. Аджамбо сказала, что Эльвира умерла. Но это не так? Эльвира — это вы?

Луиза печально кивнула:

— Да, это я. Аджамбо была моей кормилицей и няней. Когда мне исполнилось шестнадцать, отец дал ей вольную и деньги, чтобы она могла начать новую жизнь, но она осталась в нашем доме. Только когда мне было семнадцать и я обручилась, Аджамбо переехала в город. Когда мы бежали с плантации, она приходила ко мне, предупреждала об опасности, просила, чтобы мы на время покинули остров. Но моя мама не захотела этого сделать — боялась оставить отца одного и надеялась, что в городе мы будем под надежной защитой…

У Луизы-Эльвиры увлажнились глаза, и она осторожно вытерла их шелковым платочком.

— Что я должен буду передать Аджамбо?

— Я напишу ей письмо, она умеет читать.

— Меня очень удивил ее французский, — признался Петр.

— Она училась этому языку вместе со мной, на нем мы общались. Аджамбо также прекрасно знает испанский. Это мой родной язык, хоть я и родилась на этом острове.

Луиза-Эльвира передала Петру письмо для Аджамбо, написанное заранее. В нем она сообщала о своем желании покинуть остров и просила мамбо о помощи. Луиза надеялась, что известная мамбо Аджамбо сможет договориться с каким-нибудь капитаном или, в крайнем случае, поможет им перейти границу и скрыться в Республике Гаити, где правит мулат Александр Петион, враждующий с Анри Кристофом. Тогда они с Петром смогут уплыть из порта Санто-Доминго, который по-прежнему находился в руках испанцев.

Покинув Луизу, Петр навестил Беллу, которая даже осунулась от поноса. Порошки, которые он ей оставил, должны были не помочь ее выздоровлению, а наоборот, усугубить ситуацию. Подобное заболевание в этой местности не редкость. Порой обычный понос переходил в кровавый и заканчивался смертью. Заметив, что чернокожая служанка узнала в нем «бланкс», который преградил дорогу ее госпоже на выходе из костела, Петр приложил все усилия, чтобы ее напугать. Это оказалось нетрудно. В конце визита он пообещал спасти Беллу от верной смерти, если она будет исполнять все его указания. Петр предупредил ее о том, что в ближайшие два дня может случиться обострение и она почувствует себя хуже, но потом начнется медленное, но стабильное выздоровление.

Возвращаясь домой, Петр вспомнил встречу с мужем Луизы-Эльвиры, и его снова охватило беспокойство. Этот негр смотрел на него с подозрением и подробно расспрашивал. Неужели он что-то заподозрил? Или Белла рассказала ему о том, что «бланкс», пристававший к его жене возле костела, и доктор, который приходит к ним в дом, одно и то же лицо? Нет, это невозможно, ведь в прошлый раз Белла вернулась, когда Петр уже ушел, и она его не видела. Сейчас негритянка была больна, и Бхекизито вряд ли пожелает ее навестить. А в нынешнем состоянии Белла не станет рассказывать хозяину о «бланкс» — докторе, от которого теперь зависит ее жизнь. Вроде бы все так, но Петра не покидала тревога. Ему казалось, что он где-то допустил ошибку. Еще раз все обдумав, Петр пришел к выводу, что единственное слабое звено — это Белла. Он пожалел, что не дал ей «лекарств», от которых она в скором времени отправилась бы в загробное путешествие.