Чартер со смертью

Дон Диего не поверил Петру, и тот остался его пленником. С ним обращались вполне сносно, но вечером на ноги по-прежнему надевали путы, хоть это и было лишним — у дона Диего был огромный свирепый черный пес Бестия, который легко догнал бы беглеца и без пут. Петр оставался в неведении о своей дальнейшей судьбе, и чем больше проходило времени, тем тревожнее становилось у него на душе. Он понимал, что его возвращение после долгого отсутствия вызовет много вопросов в больнице, да и не только там. Дон Диего вряд ли захочет, чтобы Петр рассказал всем правду о своем местопребывании, ведь тогда Эльвира окажется под угрозой, а любая другая история вызовет недоверие, даже если Петр скажет только, что был пленником у «Убийцы с гор», и умолчит о его дочери.

«Почему ты думаешь, что дон Диего тебя отпустит? — возразил Петру внутренний голос. — Живой ты представляешь опасность для Эльвиры. Твоя смерть избавит его от проблемы. Попав сюда, ты допустил смертельную ошибку!»

«Но я ведь до сих пор жив! — в свою очередь возразил Петр. — Что мешало дону Диего прикончить меня раньше? Не означает ли это, что я нужен ему живым?» Как бы то ни было, Петр все время думал о побеге, но не мог придумать ничего дельного, ведь его тщательно охраняли.

Однажды вечером, когда Петра, по обычаю спутав ему ноги, привязали длинной толстой веревкой и он устроился на жестком ложе из овечьих шкур, брошенных прямо на камни, собираясь уснуть, вдруг послышался шум. Петр догадался, что в лагерь дона Диего кто-то приехал. Вскоре, освободив пленника от пут, его привели в хижину, где кроме дона Диего и его близкого помощника, мулата Амадо, находился Ильяс Ферет. Петр хмуро посмотрел на него, ведь это из-за Ильяса он оказался в столь жалком положении.

— Присаживайся! — указал на табурет дон Диего. — Ильясу удалось увидеться с Эльвирой, которую он знал с детства, и он подтвердил, что это именно она. Однако он принес и плохие вести — моя дочь тяжело больна и, возможно, умрет. Ты был ее врачом. Что ты можешь сказать о ее болезни?

Петр с недоумением пожал плечами:

— Когда я видел ее последний раз, донна Эльвира была здорова, может быть, лишь немного нервна. Она опасалась, что Бхекизито ее подозревает. Заболеть здесь, на острове, весьма несложно: малярия и желтая лихорадка то и дело находят своих жертв, особенно среди белых.

— Это не малярия и не желтая лихорадка, — возразил Ильяс. — Я разговаривал с ее лекарем, мулатом Венсаном Морелем…

— Это очень опытный врач из городской больницы, — вставил Петр.

— Он не может определить, что это за болезнь. Она развилась молниеносно. Думаю, Бхекизито отравил Эльвиру. При встрече она сама сказала мне, что боится яда.

И тут в голове у Петра прояснилось. Он вспомнил, что рассказывала ему мамбо Аджамбо, а также разговор с Эльвирой.

— Я понял, в чем дело, дон Диего! — воскликнул Петр. — Негодяй Бхекизито решил превратить Эльвиру в живого мертвеца — зомби!

— Зачем ему это нужно? — не поверил дон Диего. — Я пятьдесят лет живу на острове, но ни разу не видел зомби. Все это выдумки лживых негров!

— Бхекизито пообещал расправиться подобным образом с Эльвирой, если она его обманет. Она сама мне об этом сказала, — настаивал Петр. — Видимо, мое появление в их доме насторожило ее мужа.

Петр рассказал о своей глупой выходке, когда он попытался поговорить с Эльвирой возле костела, и о чем могла рассказать своему хозяину Белла, прислужница, приставленная Бхекизито, чтобы шпионить за его женой.

— Как, кстати, здоровье Беллы? Прошел у нее понос? — поинтересовался Петр.

— Она здорова как бык и по-прежнему присматривает за Эльвирой, — ответил Ильяс.

— Белла рассказала о моей попытке Бхекизито, и тот начал нас подозревать, а тут еще мое исчезновение из города… — рассуждал Петр. — Бхекизито рассвирепел: он понял, что его провели, и решил выполнить свою угрозу, сделав Эльвиру зомби.

— Все равно я этому не верю! — выпалил дон Диего.

— Кормилицей Эльвиры была негритянка Аджамбо. Она мамбо и может подтвердить, что зомби — это не выдумка.

— Завтра ночью мы ворвемся в дом к Бхекизито, убьем его и слуг и спасем мою дочь! — воскликнул дон Диего.

— У нас недостаточно сил для такого нападения! — возразил ему мулат Амадо.

— Молчи! — в гневе крикнул дон Диего. — Ты поклялся идти со мной до конца! Если нам суждено погибнуть, мы умрем с честью, но убьем эту свинью Бхекизито!

— Позвольте предложить вам другой план, — сказал Петр, вспомнив наставления мамбо Аджамбо. — Для того чтобы превратить человека в зомби, тот должен пролежать в могиле не менее двух суток, только потом его возвращают к жизни, дав противоядие. Мы выкопаем тело Эльвиры в первую ночь, мамбо Аджамбо даст вашей дочери противоядие и воскресит ее. А как рассчитаться с Бхекизито, вы после сами придумаете. Ведь жизнь вашей дочери дороже! Месть может подождать.

— Мне этот план по душе! — быстро произнес Амадо.