Чаша любви

— Что меня станут звать сэром. Как Джорджа. Вернее, даже значительнее, чем Джорджа, потому что я мог бы приписать к своей фамилии «Бар.» А это значит, что титул передаётся.

— Как это передаётся?

— Ну, когда я умру, он перейдет к Джереми, а когда умрёт он, к его сыну.

— Навсегда?

— Да, пока будут рождаться сыновья. Иногда это заканчивается.

— А я? Кем стану я?

— Леди Полдарк, разумеется.

— Это невозможно. Я не могу!

— Почему?

— Я же дочь шахтёра. Меня таскали за волосы и пороли при каждом удобном случае.

— Никто об этом не знает, да если и знал, это не возымело бы никакого эффекта. Но в любом случае, ты ничем не рискуешь.

— Ты окончательно отказался?

— Да.

— Ох, я вся вспотела. Потрогай. Нет, не там! Лучше лоб.

— Да, — сказал Росс. — Уж вижу, какое ты испытываешь облегчение, что избежала этой опасности.

— Ну, для себя — да... Это из-за твоей дружбы с мистером Каннингом?

— Ливерпуль говорит, это главным образом из-за моей службы — тех незначительных заданий, которые я выполнял. Но я подозреваю, что, если бы не Каннинг, о них полностью забыли бы.

— Что ж, тебе хотя бы не пришлось покупать рыцарство, как Джорджу.

Незаметно наступил поздний и хмурый рассвет, мало что менялось по мере движения стрелок на циферблате. Но очень скоро проснётся Изабелла-Роуз и тут же начнутся стуки в её комнате. Обычно она будила Генри, а иначе тот спал бы до девяти.

— Я бы просто умерла, — сказала Демельза.

— Неужели?

— Я бы так смущалась, стала бы посмешищем... сама для себя. Некоторые люди просто не рождены для... для... для...

— Продолжай.

— В общем, носить титул леди!

— Ты рождена для того, чтоб носить всё, что захочешь. Но мне приятно, что я тебя порадовал.

— Разумеется, тебе бы титул пошел. Сэр Росс. Да, тебе это прекрасно подходит.

— Как сказал Ливерпуль, некоторые люди с древней родословной считают титул вульгарным. Именно так мне и кажется.

— Но его-то собственный титул устраивает!

— Он его унаследовал. Хотя его отец начинал как мистер Дженкинсон. Но, справедливости ради, просто подсказал мне приемлемую причину для отказа.

Кто-то выпустил Фаркера. Он помчался к пляжу и лаял на чаек. Закукарекал петух, ему вторил ещё один в Меллине. Всё вокруг просыпалось.

Через некоторое время Демельза заёрзала и села.

— Мать честная, на какие же низкие мысли это меня навело, Росс.

— И какие же?

— Не смею даже сказать.

— Не припоминаю такого, чтобы ты чего-то не смела.

— Что ж, я не смею сказать, потому что, похоже, я сожалею о твоём отказе, а это неправильно, ведь если ты считаешь решение верным, то оно верно и для меня.

— Продолжай.

— И дело даже не в гордости или в признании твоих заслуг и в справедливости награды...

— Тогда в чём дело?

— Дело в том... — Она потёрла глаза, прогоняя сон. — Думаю, ты скажешь, что об этом сожалеть не стоит. Не думай, что я возражаю! Ты поступил правильно, я знаю... Но разве не было бы замечательно подняться на одну ступень выше Джорджа?

— Ты права, — ответил Росс, — что назвала это низкой мыслью.

— И ещё одна мысль, менее отвратительная — по крайней мере, для матери. Это было бы для Джереми. Как приятно было бы знать, что он унаследует после тебя титул.

— Пусть он сам заслужит признание.

— Да, я согласна. Но ты понимаешь, о чем я. Его сын и сын его сына примут на себя твой почёт, они будут знать, каким прекрасным и заслуженным человеком был их дед и прадед.

— И как же они будут заблуждаться!

— Вовсе нет! Ты не должен... не смей надо мной насмехаться, Росс.

— Что ж, если посмотреть со стороны, то это вовсе не насмешка. Я женился, вырастил детей и стал владельцем пары шахт, полтора десятилетия был членом парламента от карманного округа и несколько раз отправлялся на задания, которые могли бы выполнить и другие. В этом нет никаких особых заслуг. Всё могло бы быть по-другому, будь я, к примеру, Уилберфорсом, с его приверженностью идее отмены рабства и запрета работорговли. Или даже Коббетом, с его столь же пылкой решимостью ввести всеобщее избирательное право и реформировать парламент. — Он почесал нос и посмотрел на зарождающийся день. — Не уверен, что могу отличить хорошие поступки от плохих, но уж точно знаю, что означают заслуги.

Они надолго замолчали, Демельза снова откинулась на подушку и выпрямила ноги.

— Чем сегодня займешься?

— Сегодня? Первым дело просмотрю счётные книги вместе с Заки. Как я понимаю, всё благополучно?

— На Лежер? Да. Уил-Грейс, как ты знаешь...

— Бен пришёл в себя?

— Было немного напряженно, когда заезжала Клоуэнс, но они уже дважды виделись и больше не чувствуют неловкости.

— Я обещал Белле после встречи с Заки прокатиться с ней по пляжу.

— Отговори её, идёт дождь. Не знаю ни одного человека, который бы умудрялся намокнуть, как она. Иногда она приходит в таком виде, будто окунулась в море!

— Может, так и есть. С неё станется. Демельза...

Она посмотрела на Росса, но не заговорила, рассматривая его худощавое лицо в бледном свете.

— В Лондоне мне сделали ещё одно предложение.

Росс рассказал ей о визите к майору Картрайту и о людях, с которыми он там встретился. Демельза медленно выдохнула.