Чаша отравы

— В известном смысле да. Есть англосаксонская империя с ядром в США, в нее де-факто входят Канада, Британия, Австралия, Новая Зеландия. И вдобавок к этой империи — практически вся Европа. Это уже единая структура. Политически и экономически. Произошла беспрецедентная транснациональная консолидация. Отдельные механизмы могут различаться применительно к различным странам и их статусу. Кто-то в ядре, кто-то на периферии. Британия то в Евросоюзе, то вышла из него. Это не суть важно. Важно то, что если и остались где-то остатки национальных интересов, национальной субъектности, то она уже заведомо уступает глобальной, транснациональной, является по сравнению с ней вторичной, тенью. Это уже арьергард. А в иных странах и этого нет. Есть только статус пищи. Сейчас стали пожирать бывший СССР. Прибалтику поглотили сразу же. На Украине в 2014-м, когда нужно было сделать из нее антироссийского зомби, взломали остаточную олигархическую семибоярщину и ввели прямое управление глобального центра. И, соответственно, буржуазная демократия, которая сохранялась из-за отсутствия одного доминирующего ядра в течение долгих десятилетий, уступила место чистому, незамутненному фашизму. Сначала роль приказчика глобального фашизма, подсуетившись, взял на себя один из олигархов — Порошенко. Его сменил чисто наемный менеджер Зеленский. Аналогично взломали и Молдавию, там было проще, там был только один олигарх Плахотнюк. В его неприятии, кстати, вполне предсказуемо, совпали интересы глобального центра и владельцев России. Но совпали, понятное дело, лишь в одной точке. Глобальный центр заведомо оказался сильнее и пожинает плоды.

— А другие страны бывшего СССР? — поинтересовался Дашкевич.

— Везде, где есть доминирующее ядро, сформировался, по сути, фашизм. В основе своей, с той или иной степенью полноты и завершенности. Это Азербайджан, Узбекистан, Казахстан, Таджикистан, Туркмения. Это ядро монопольно присвоило социалистическое достояние. Там, где изначально немонопольно, как в Киргизии, Армении, Молдавии, сохранялся режим относительной буржуазной демократии, основанной на конкуренции. Но и эти режимы закономерно тяготеют к фашизму. Про Молдавию я уже сказал. Армению фашизирует Пашинян, подрядчик глобального фашизма. Он скоро сольет Нагорный Карабах азербайджанцам и туркам. В Турции, кстати, роль консолидирующего ядра выполняет партия Эрдогана. Дело там идет к открытому отказу от кемалистского наследия с переносом столицы в Стамбул, а, возможно, даже и восстановлением султаната. По сути, турки стали региональным подрядчиком глобального фашизма, с известной национальной автономией.

— А Индия? — уточнил Гена.

— Встала на путь фашизации при Моди. Она уже больше не является «крупнейшей демократией мира». Та же бессменная, нацистская по идеологии правящая партия, и методы госуправления соответствующие. Идет дефрагментация национального капитала с одновременным угодническим встраиванием экономической системы в глобальный капитал. Кстати, как мне представляется... может, я и ошибаюсь, но хотелось бы надеяться... индийский народ имеет большие шансы, когда рванет суперкризис или война, совершить масштабную социалистическую революцию новой эпохи. Есть многообещающая совокупность внешних и внутренних факторов в пользу этого.

— Нефтяные монархии Персидского Залива тоже, конечно, фашистские, по этой логике? — предположил Игнатенко.

— Естественно. Из трайбализма сразу же прыгнули в фашизм, минуя все промежуточные стадии классового общества, но, в отличие от Ливии при Каддафи, сохранили элитарные принципы построения государства. Произошло форсированное взращивание местных производительных сил, пусть и узкоспециализированных, силами иностранного капитала. Местная монархическая знать — доминирующее компрадорское ядро, коллективный совладелец богатств, полностью открытых глобальному капиталу. И неважно, в какой мере она делится со своими подданными, даже если они подданными в буквальном смысле уже не являются, скорее наоборот. Просто так им повезло, исходя из соотношения природных запасов и демографии. Всё равно это национал-фашизм, встроенный в мировой фашизм.

— А как насчет России? — поинтересовался Денис.

— У нас всё аналогично. Да, до поры до времени слишком уж сильно власть не доставала население излишним закручиванием гаек, в двухтысячные народ даже вполне неплохо жил. В обмен на явное отстранение от участия в управлении государством, даже на косметическом уровне. Но сейчас всё иначе: государство стало остервенело грабить население, превращая его во «вторую нефть». И одновременно запрещать абсолютно всё и сажать за любой косой взгляд. Уровень свобод резко сократился даже по сравнению с еще недавним временем, и это на фоне тотального обнищания большинства.

— Я встречал такие термины применительно к нынешнему российскому режиму, как бонапартизм, неофеодализм, — сказал Игнатенко. — Это корректно, на твой взгляд?