Часовщик с Филигранной улицы

Сидя за столиком, они оказались ниже пелены табачного дыма, и Таниэль был этому рад, так создавалась иллюзия некоторого дистанцирования от происходящего. Он вдруг понял, что ему не хочется здесь находиться. Он видел все оперетты Гилберта и Салливана, но сейчас оба композитора сидели совсем рядом, и это было совсем не то же самое, что смотреть на них с галерки или из верхних рядов амфитеатра. Это затрагивало в нем какие-то струны, все еще причинявшие боль.

– Послушайте! – выкрикнул Гилберт, обернувшись в их сторону, и Таниэль вздрогнул. – На вас нормальная одежда, вы говорите по-английски? – он смотрел на Мори.

Мори кивнул.

– Подите сюда и помогите.

Мори взглянул на Таниэля, но тот отрицательно покачал головой:

– Нет, я лучше…

– Ему кажется, что японский – это что-то вроде детского лепета, у него смешные усы, и он разговаривает с этими молодыми людьми, которым около двадцати – двадцати пяти, как с двенадцатилетними ребятишками. Вы упускаете такую возможность!

Таниэль усмехнулся, но в его тоне была безнадежность:

– Это смехотворно.

Они обошли девушек, тщетно пытающихся научить друг друга вальсировать, не чувствуя при этом ритма. Гилберт знаком указал им на места рядом с собой. Разговаривая, он одновременно курил трубку, и его окутывал густой дым, как будто исходивший из жерла вулкана. Не успели они сесть, как он сунул Мори в руки лист бумаги с либретто и велел ему самостоятельно разобраться с написанным. Таниэль насупился, но, прежде чем он успел упрекнуть Гилберта в невоспитанности, Мори прикоснулся к его руке.

– Будет с вас воевать на сегодня, – сказал он. – Успокойтесь, а не то вас выкупят разгневанные мусульмане.

Таниэль ногой пихнул его лодыжку, но Мори оставался безучастным.

– Еще один англичанин, слава тебе господи, – воскликнул Гилберт, не обращая внимания на их пикировку. – Среди этого сброда можно позабыть, что находишься в Лондоне, не так ли? Тут прямо как в каком-нибудь Пекине. Что вас сюда привело? Интересуетесь музыкой?

– Мы видели афиши нового спектакля. Микадо, если не ошибаюсь?

– Точно. Сатирическая вещь, на сюжет из японской жизни. Намечена на октябрь, к этому времени сюда прибудет некая иностранная знаменитость. Нам бы хотелось заполучить настоящих японцев, чтобы они позанимались с артистами, но, похоже, никто из них не говорит по-английски.

– Большинство из них как раз говорит, – сказал Таниэль. Бывая в деревне, он успел заметить, что почти у всех маленьких детей здесь английские няньки и что далеко не каждый из здешних обитателей недавно прибыл из Японии. Осэй и ее отец жили в Англии уже много лет. – Им просто велели в присутствии туристов вести себя так, как будто они только вчера приехали сюда из Японии.

– Ха. Контракты, – мистер Гилберт выпустил изо рта струю дыма, после чего выбил трубку о край стола, – понятно. Вы многое знаете о местной жизни. Наверное, говорите по-японски?

– Совсем немного. О чем ваша оперетта?

– О странствующем менестреле Нанки-Пу, влюбившемся в неподходящую для него девушку по имени Ям-Ям и впавшем из-за этого в немилость у императора-тирана. Что скажете?

Таниэль приложил усилия, чтобы сохранить на лице невозмутимое выражение.

– Здорово. Но это ведь не вполне настоящая Япония?

Гилберт пожал плечами.

– А зачем? Вернейший путь к успеху – писать, ориентируясь на самого глупого зрителя в зале. Если актеры достаточно часто будут произносить слово «пинг», любой уловит суть происходящего.

Фортепьяно в очередной раз издало отвратительно резкий звук.

– Кто-нибудь может, наконец, исправить эту чертову штуку? – заорал Гилберт на весь зал.

– Я, я могу, – пробормотал Таниэль, решивший про себя в любом случае уйти, если снова услышит мерзкую ноту, от которой у него сводило пальцы.

Он прошел через зал к инструменту и постучал костяшками пальцев по его крышке.

– Пустите меня на минуту, я его настрою.

– О, вы сможете это сделать? – Салливан говорил отрывисто, и по его интонации трудно было понять, испытывает ли он облегчение от предложения Таниэля. – Когда тебе нужен слепой настройщик, его никогда не найти. Я так понимаю, что настройка фортепьяно – ваша профессия?

– Да, в прошлом, – ответил Таниэль и, откинув крышку инструмента, наклонился, чтобы ослабить маленькую клавишу, слишком сильно натягивающую струну. – Попробуйте теперь.

– У вас абсолютный слух? – улыбаясь, спросил Салливан.

Таниэль кивнул.

– Я буду очень признателен, если вы послушаете вот эту центральную часть. Присаживайтесь, пожалуйста, – он подвинулся на стуле. Салливан обладал довольно пухлой комплекцией, но худой Таниэль сумел примоститься рядом.

– Итак, действие происходит в Японии, и вот тут на полутонах проходит небольшая восточная часть, которая в этом месте сливается с более оживленной темой, но соединение получилось довольно неуклюжим, вот посмотрите…

– Не в моей компетенции давать вам советы.

– Да-да, конечно, но что вы все-таки думаете?

– Я… думаю, оно неуклюжее.

– Совершенно верно. Вы, кажется, завсегдатай в этом месте. Быть может, вы что-нибудь знаете о восточной музыке?