Часть их боли

– Что ж, пора бы нам с вами вернуться. Сад мы с вами посмотрели по просьбе Ее Величества. У реки тоже прогулялись. К тому же слишком подзадержались здесь, пропустили следующее выступление. Пойдемте, отчитаемся перед Ее Величеством, каков сад.

– Красив и великолепен, – робко, но в то же время пылко заметила Оскуриль, будто желая все-таки высказать свое мнение, в отсутствии которого ее упрекнули.

– Холоден и гадок, – не согласился Юлиан.

– Наверное, вы правы… – привычно вырвалось у нее.

Они вдвоем пошли сквозь облетающий, помертвевший сад на звуки музыки. Знать уже куталась в плащи и шали из-за все более порывистого ветра, мерзла и не могла дождаться окончания представления. Как назло, солнце скрылось за приближающейся черной тучей. Нерадостно уже было находиться в королевском саду – и одни лишь суккубы продолжали плясать, распаленные ритмом музыки, да сами музыканты не покладали рук.

Пропустив вперед фрейлину, Ралмантон сел обратно в кресло.

На него тут же устремился взор королевы. Юлиан поглядел на нее в ответ, вздернул брови, как бы говоря, что раскусил ее намерения касаемо женитьбы. От этого Наурика едва склонила голову и покровительство-важно улыбнулась, под этой улыбкой подразумевая, что желает ему лишь счастья. Ну а Юлиан понял, что если королева вознамерилась сделать его счастливым, то переубедить ее не удастся. От этого он вздохнул. Рядом вдруг вздохнула Оскуриль, устремив на него быстрый, но робкий взгляд из-под ресниц.

* * *

Уже ближе к ночи он сидел в гостиной и ждал Дайрика, от которого прибыл торопливый гонец. Однако вместо него в особняк раньше обычного вернулся старый Илла. Прошуршала длинная черная мантия, застучала тяжеленная трость – угрюмый советник прошел к лестнице, не замечая, а точнее, делая вид, что не замечает сидящего на диванчике Юлиана. Так они жили уже три месяца – полное показное безразличие друг к другу, едва прикрывающее вражду. Лишь изредка им доводилось снизойти до короткой беседы в малой гостиной. Советнику для предстоящих собраний требовались новости о том, что происходит на границах Нор’Эгуса и Нор’Мастри, где бушевало пламя войны.

И в этот раз чуть погодя Илла снова, по-старчески покряхтывая, спустился в гостиную уже в алом халате, из широких рукавов которого выглядывали тонкие, как ветки, бело-желтые руки. Присев на диванчик напротив, он окружил себя смуглыми рабами. Новый маг, вместо погибшего Габелия, начал читать мастрийские стихи.

Время все тянулось. Каждый из Ралмантонов делал вид, что в этом доме он единственный хозяин. Вся прислуга явно чувствовала это напряжение между отцом и сыном, хотя и не понимала истинных причин.

А Дайрика все не было.

Уже устал даже личный маг, уже качался на табурете в углу, желая поспать, измученный Дигоро. И только за полночь старик решил подняться наверх и будто впервые заметил сидящего напротив Юлиана.

– Мне было бы интересно взглянуть, что выйдет у такого, как ты, – сказал он пространно, поскольку вокруг была прислуга. – Но я и так знаю, что этого союза ты не вывезешь!

Илла пропал в своих покоях, решив, что сказано достаточно.

* * *

После коротких приветствий Дайрик Обарай, разлегшись на диване малой гостиной, будто у себя дома, и положив ноги на столик, снял маску и произнес ленивым голосом:

– Рад свидеться с тобой, почтенный Ралмантон.

– Взаимно, достопочтенный. Мне за честь принимать вас в этом доме. Но с чем связан ваш приезд? Посланец говорил о некой особой важности разговора. Уж не из-за дел ли это моего покойного учителя Вицеллия?

– Так и есть, – вяло откликнулся Дайрик. – Сейчас, когда ты более не слуга своего отца и волен в своих поступках, надеюсь… – Тут он умолк, вспоминая свои оскорбления в сторону бывшего раба. – Надеюсь, сейчас мы с тобой будем говорить как два ученика одного учителя. Два ученика, желающих превзойти своего наставника и открыть его тайны, которые он очень ловко умел прятать даже от близких.

– Этого таланта у него было не отнять. Он никогда не выкладывал свою душу на блюдечке. Я так понимаю, дело в белой розе?

– Да… Несмотря на то что мной были перебраны все доступные из оставленных учителем записей, секрет белой розы до сих пор не разгадан. Прежде мы с тобой были скованы в возможностях взаимодействия из-за твоего отца. Ранее я связывался с ним, прося, чтобы тебя выделили в мои помощники, но… безрезультатно. Причину знаешь сам… К слову, насколько здесь можно обсуждать подобные дела?

– Эта гостиная под защитой артефактов, – ответил Юлиан.

– Славно-славно. В общем, мне хотелось бы наверстать упущенное…

– И в каком качестве вы хотели бы меня видеть подле себя, достопочтенный?

– Помощник алхимика, – медленно отозвался Дайрик.

– Вы считаете, что я пригоден лишь как помощник? Тогда зачем пришли ко мне, если могли обратиться к любому подобному помощнику, коих во дворце насчитывается больше тридцати трех?