Частица невероятности МС

— За ложную надежду. Видеть дом и не суметь вернуться — это больно, — тихо и серьезно объяснила девушка.

— О да, больно, — изогнул в усмешке яркие губы фэйри. — А ты не любишь причинять боль, ортэс. Странная. А почему тебе было больно смотреть на море?

— Я люблю море, мне бы хотелось еще немного побыть на том побережье, но портал звал уходить, — честно ответила Маша и, запахнув поплотнее халатик, пошла на кухню — доставать из морозилки обещанное мороженое, а из шкафа вазочку с печеньем — все, как договаривалась с фэйри.

Ночью Маша, чей сон обычно был крепок и безмятежен, как у каждого человека с чистой совестью и здоровой психикой, неожиданно проснулась. В первые секунды не поняла, от чего, а потом, скосив глаза, увидела неизвестно откуда взявшиеся сияющие фонарики. Ой, нет, то были вовсе не фонарики — светились глаза фэйри, сидящего на тумбочке. Поза была странной: на корточках, но не с ровно стоящими ступнями, а на носочках. Он словно даже сидя куда-то бежал или в любую секунду был готов сорваться с места и понестись. А сейчас задержался на миг, разглядывая Машу.

— Фэб? Ты чего? Бессонница или проголодался? — чуть хрипловатым со сна голосом уточнила девушка.

Вместо ответа фэйри буквально перепорхнул на ее кровать, скорчившись в той же позе у левого плеча ортэс. Еще несколько секунд разглядывал девушку и тихо шепнул:

— Мое имя Фэбалькир. Согреешь меня, ортэс?

Лицо фэйри оказалось удивительно близко, буквально в паре сантиметров от лица девушки. Глаза его действительно светились, отбрасывая янтарные блики.

— Так вот чего ты сидишь тут, как ворона на колу! Замерз! — просияла, обнаружив причину явления фэйри у себя в спальне, девушка. — Пойдем, пуховое одеяло достану! А имя у тебя очень-очень звучное, красивое.

Маша, как спала в спортивном топике и широких шортиках, подскочила с кровати и метнулась к комоду в коридоре, где хранились запасы постельного белья.

Очень скоро Фэбалькир был укутан в теплое одеяло, которое Маша сноровисто сунула в свежий пододеяльник, и уложен на диван. Ортэс еще и уголок ему заботливо подоткнула, прежде чем сладко зевнуть и удалиться спать в свою девичью спаленку.

А фэйри полежал еще несколько секунд в совершенном обалдении, а потом изо всех сил стукнулся лбом о деревянный подлокотник дивана. А потом еще раз и еще…

Удары головой, вероятно, для фэйри обладали неким мистическим эффектом прояснения сознания. Иначе как объяснить его скривившуюся физиономию и шепот в ночи:

— Замерз… О да, замерз, человечка, настолько, что едва не подставился Черному… Спасибо, что согрела так, а не иначе…

Почему-то только сейчас Фэбу вспомнилась тягучая черная сила, способная вмиг поглотить его и его хваленое бессмертие. Одного движения пальца той жилистой руки было бы достаточно, чтобы его бедовая голова треснула гнилым орехом. Все было правильно и все было обидно. Фэйри еще долго лежал, глядя в ночь, а потом все-таки погрузился в пучину причудливых сновидений.

Проснулся он от энергичных движений в спальне ортэс. Та снова занималась странным ритуалом, именуемым «зарядка». Примитивные движения, даже отдаленно не походящие на танец с оружием, человечка почему-то считала обязательными для утра.

Взъерошенный Фэб собрался высказать все о нелепостях действий ортэс в лицо, но, когда влетел в комнату, Маша прервала упражнение и улыбнулась:

— Доброе утро, Фэбалькир! Больше не мерз? Сейчас закончу, позавтракаем.

— Доброе? Возможно… — скривил губы фэйри, но запасенную колкость почему-то не выплюнул. Возможно, потому что уже очень давно никто не звал его по имени, наполняя его звуки не страстью или жаждой обладания, а истинным теплом. Именно тяга к теплу и притянула ночью Древнего к изголовью девичьего ложа.

Звонок в дверь прозвучал не громом средь ясного неба, но все равно неожиданно. Маша никого не ждала, но щелкнула замочком и открыла. На пороге стояли не Зэр с Фалькором, а Черный Властелин Экхарда — Дейдриан. И был он странным. Волосы, обычно свободной тучей вьющиеся вокруг головы, сегодня собрал и увязал в хвост, надел не вечно черные одеяния, скрытые черным плащом, а что-то серое с белыми и черными вставками. Что это за одежда, Маша, не отмечавшаяся в ролевках ни разу, не ведала. Но было интересно: практично и нарядно одновременно. В руках гость держал вазу не вазу, горшок не горшок, в общем, посудину с пышным цветущим кустом. Листья растение имело всех оттенков зелени, от нежно-салатового до темного изумруда, а небольшие очень изящные цветки переливались светом от розового до насыщенно-фиолетового. От растения веяло чем-то свежим и чуть сладковатым.

— О-о-о, — прежде Маши благоговейно выдохнул Древний. — Иалозия! Человечка, ты даже не представляешь, что тебе дарят!

— Возьми, твой дед сказал, ты любишь растущие цветы, — смущенно кашлянул Дейдриан.

— Доброе утро, люблю, спасибо! А он не очень дорогой? — чуть встревожилась Маша от слов Фэба, но все-таки приняла изящный горшок и потянула носиком нежнейший аромат, дарящий ясность мыслей и чувств.