Частная жизнь импрессионистов

Дега тоже не оставлял усилий найти английских покупателей. Он съездил в Лондон, чтобы встретиться с Уильямом Моррисом и Уистлером, и планировал новый визит. Одну картину он отправил в галерею Дешампа на Нью-Бонд-стрит.

– Продайте ее, как обещали, – уговаривал он Дешампа, – быстро и в хорошие руки. Вы знаете, как я в этом нуждаюсь… Пора уже мне проложить дорогу в Англию, и я рассчитываю, что вы поможете мне сделать первый шаг.

Хотя дела у него шли лучше, чем у других импрессионистов, будущее тревожило Дега.

У него уже имелась, правда, надежная группа постоянных покупателей, среди них Анри Руар, Эрнест Хехт и Эрнест Ошеде. Был у него поклонник и в Англии, капитан Генри Хилл из Брайтона, который в 1874 году купил две картины и с тех пор продолжал приобретать его работы.

В Париже двадцатилетняя Луизин Элдер (которая в 1883 году стала второй женой Генри Осборна Хэвмейера, миллионера, главы Американской сахарной компании) искала новые интересные галереи. Вместе с подругой Мэри Кассат, молодой американской художницей, живущей в Париже, она как-то зашла в галерею Дюран-Рюэля и впервые увидела картины Дега. Мэри Кассат с первого взгляда влюбилась в «Репетицию балета на сцене», которую тут же уговорила Луизин купить и увезти в Нью-Йорк.

Для юной Луизин странный, почти абстрактный образ театрального задника, танцовщиц и направленных на сцену прожекторов был внове, ничего подобного она прежде на полотнах не видела. «Я даже не знаю, как к этому относиться, нравится это мне или нет, потому что мне кажется: чтобы оценить Дега, нужно иметь особые клетки в мозгу. Мисс Кассат, однако, особые мозговые клетки не понадобились, и она не оставила мне никаких сомнений в том, что картину нужно немедленно приобрести», – вспоминала она впоследствии.

Этот благоприятный момент ознаменовал первое пришествие импрессиониста в Нью-Йорк. Но понадобилось еще десять лет, чтобы импрессионисты как группа окончательно утвердились в Америке.

Проблемы семейства Дега никак не разрешались, дела шли хуже и хуже, когда 19 августа днем красивый, но вспыльчивый брат Эдгара Ашиль стал участником драматического инцидента, случившегося перед зданием Биржи. Он стоял, прислонившись к коринфской колонне и наслаждаясь солнечным теплом, когда какой-то человек набросился на него с тростью, снабженной тяжелым яшмовым набалдашником. Не долго думая, Ашиль выхватил пистолет и наобум выпустил три пули, одна из них содрала кожу на лице обидчика. Раненый (некто Легран) оказался мужем молодой женщины, у которой был незаконный ребенок от Ашиля. Леграна увезли в больницу, чтобы оказать первую помощь, а Ашиль 36 часов провел в камере местного полицейского участка.

Когда 24 сентября состоялся суд, о нем написали «Пари журналь», «Фигаро» и даже лондонская «Таймс». Оба участника инцидента были осуждены на тюремное заключение: обесчещенный муж на месяц, Ашиль – на полгода. Видимо, Дега присутствовал на суде, поскольку сделал несколько мрачных скетчей, на которых изобразил преступников на скамье подсудимых с искаженными страхом лицами.

Реакция Дега на это тягостное событие выразилась в том, что он с головой погрузился на самое дно жизни городских кафе, танцхоллов и кабаре, где среди накачивающихся абсентом пьяниц и размалеванных, кричаще одетых артисток кордебалета, казалось, пытался забыть пережитое унижение. Он не рассказал друзьям о семейной драме – просто перенес свое внимание на новые объекты, на парижских обездоленных.

Моделями для новой картины «Абсент»[20] стали двое его друзей: актриса Эллен Андрэ и гравер Марселен Де-бутен. Они тоскливо сидят за мраморным столиком: перед Дебутеном – стакан чая, перед Эллен – бокал с абсентом. Эллен, с прямой спиной, угрюмо уставилась прямо перед собой пустым взглядом, голова слегка склонена, ноги твердо и некрасиво расставлены. Дебутен, глядя в сторону, уныло попыхивает трубкой. (Эллен жаловалась впоследствии, что Дега все неправильно представил: на самом деле это Дебутен был любителем абсента.) Сюжет оказался весьма актуальным: в 1875 году уровень алкоголизма в рабочей среде резко повысился, как выяснил Золя, собирая материал для своего нового романа «Западня». В «Увриер» писали, что по воскресеньям женщины-работницы даже давали своим детям снотворное, чтобы они не мешали им проводить время в пивных. Такой выбор сюжетов, разумеется, не мог добавить покупателей картинам Дега.

По мере приближения зимы экономическая ситуация усугублялась и становилось ясно, что перспективы на будущее у группы лишь ухудшатся. Ренуар и Моне заговорили об организации второй выставки импрессионистов. Они хватались за соломинку, но исходили из того, что любая возможность выставиться лучше, чем полная безвестность, самое важное – не оставлять усилий.