Чего желают боги

Однако с тех пор Илан еще пару раз ходил к вышивальщице в отсутствие Мейлик. С третьей же женой не встречался пока ни разу, и сама она к бывшему советнику мужа не спешила. А после визитов к Хенар Илан опять шел к Нихсэту, но старший брат ни с кем из двух женщин так ни разу и не увиделся. И толковать всё это можно было как угодно. Ответить могли бы сами подозреваемые, но они этого делать как раз не собирались, а я не спешила обнаружить, что все они находятся под пристальным наблюдением.

– А Керчун? Он что-то узнал? – спросила Эчиль, выдернув меня из размышлений.

Вопрос о Керчуне легко объясним. С ним мы встретились после того, как я посетила Хенар и узнала о торговце сладостями. Мы тогда, как и собирались, со свояченицей отправились на курзым. У меня не было возможности рассказать ей о разговоре с вышивальщицей и ее откровениях, и потому мое целеустремленное шествие к ряду, где располагались торговцы сладостями, немало удивило первую жену.

– Ашити, тебе хочется сладостей? – спросила она, когда заметила, что я сильно замедлила шаг.

– Каанша, слаще моего товара не найдешь, – широко улыбнулся мне иртэгенец Миньхэ.

Этот мужчина был, конечно, молод и даже высок, но худощав и нескладен. К тому же на курзым он приходил каждый день, и я прекрасно знала его. Думаю, и Хенар он давно примелькался, потому что был всегда словоохотлив, товар свой расхваливал громко, почти не закрывая рта.

– Что же у тебя есть примечательного, уважаемый Миньхэ? – спросила я с улыбкой.

– Всё! – воскликнул торговец. – А вкусней всего азары, держи, каанша.

Он протянул мне четыре названные сладости, и я полезла за деньгами, но Миньхэ возмущенно махнул рукой:

– Что ты! Угостить четырех каанш – это ли не радость? Да еще таких красавиц. Мне и спасибо одного хватит да милости Отца. Пожелайте, улыбнитесь, и мне того на целый день хватит.

– Милости Белого Духа, Миньхэ, – легко рассмеялась я и приняла угощение. А после все-таки протянула монету: – Юглус не каанша, но мой добрый друг. Ты нас угостил, а я его угощу, дай еще азары.

– Держи, – получив плату разом за все сладости, ослепил меня очередной улыбкой кондитер и вручил еще одну азары.

Азары – это засахаренный стебель одноименного растения. Его надрезали, чтобы сок, по тягучести и сладости напоминавший сироп, стекал в миску. Сок азары смешивали с соком кисловатого имшэ, что убирало излишнюю приторность и придавало пикантную нотку, а после опускали в эту смесь стебли. Давали пропитаться, вытаскивали, посыпали семенами того же азары и, насадив стебли на палочки, держали их над огнем. Смесь соков застывала подобно карамели, семечки поджаривались, и азары были готовы. О-о, это было восхитительное лакомство! Хрустящая кисловато-сладкая корочка скрывала под собой более сочную сладость стебля. Грызть азары было непередаваемым удовольствием!

Попробовав их впервые, я пришла в искренний восторг и, когда появлялась на курзыме, обязательно покупала несколько штук, но обычно уже по пути домой. Потому не было ничего удивительного в том, что Миньхэ предложил мне именно их. И все-таки я прежде осторожно надкусила свою сладость, отыскивая подозрительную горчащую нотку, но вкус лакомства не был ничем испорчен, и я раздала остальные азары своим спутникам. Юглус одарил меня укоряющим взглядом, понимая, почему я не спешила угостить ни его, ни Эчиль с дочерями, но промолчал, а я улыбнулась:

– Я бы не стала есть, если бы мне что-то не понравилось, – заверила я.

– И все-таки надо было дать мне первому, – возразил ягир, – для того я и хожу с тобой, чтобы уберечь от беды.

– Что такое? – насторожилась первая жена, услышав наш негромкий разговор.

– Я позже тебе расскажу, – сказала я и вернулась к улыбчивому кондитеру. – Скажи мне, уважаемый Миньхэ, часто ли приезжают торговать к нам сладостями из других таганов?

– Бывает, каанша, – ответил мужчина. – Но с платьями едут чаще. Сласти – такой товар, что его еще довезти по солнцу надо, а в дождь и везти незачем, всё равно на курзыме мало народа.

– Не перебивают ли цену? – задала я новый вопрос, чтобы дать обоснование своему любопытству.

– Меня не перебьешь, – улыбнулся Миньхэ. – Я свой. Меня знают, потому ко мне придут.

– Хорошо, – улыбнулась я. – Пусть духи не оставят тебя благоволением.

– И тебе их добра, каанша, – склонил голову иртэгенец, и мы пошли дальше.

Сегодня я не обходила весь курзым. Когда прилавки со сладостями закончились, я, похрустывая азары, направилась к конторке Керчуна. Устроился мой смотритель весьма удобно. Он приспособил старый сарай, который постепенно обновлялся и улучшался, под свою мастерскую, что позволяло не только следить за рынком, но и заниматься любимым делом. Там же имелся закуток, где стоял большой неподъемный сундук-сейф, а в нем прятались сундучки поменьше.