Чего желают боги

– Милости Отца пожелает, дочкам улыбнется, и всё. Буду я еще с ним разговаривать, – женщина уже знакомо вздернула подбородок, и я покачала головой – неисправима. А поняв, что мы сейчас уйдем, Хасиль наконец вскочила с кровати и бросилась следом, но Берик, который вернулся сразу после того, как отдал Эчиль детей второй жены, заступил ей дорогу: – Что со мной будет?! Ты сказала, если расскажу…

Я обернулась. Женщина вновь была взволнована.

– Останешься на подворье до возвращения Танияра, каан будет решать твою судьбу. Попытаешься сбежать, поймают, и наказание окажется строгим.

– А мои дети…

– Сейчас их тебе принесут, – сказала я и шагнула в уже открытую дверь, однако задержалась и опять обернулась: – Ты удивляешься, почему Архам стал холоден, хоть и не сводил прежде глаз. Я тебе отвечу, если понимаешь, конечно. Не он добился тебя, а ты сама пришла к нему. Предала его брата и этим показала свою сущность, пусть и красивой, но пустой и алчной женщины. Как бы ты ни старалась, он уже никогда не примет тебя, даже если получит шанс вернуться. Ты его разочаровала.

– Я не понимаю, что ты говоришь…

– А это и не важно, – усмехнулась я. – Даже если я разжую и положу тебе в рот, что сказала, ты всё равно не поймешь. Потому он и выбрал Мейлик. – И я вышла прочь, более не желая разговаривать с бывшей кааншей.

– Мейлик! – понеслось мне вслед. – Кто такая эта Мейлик?! Откуда только выползла…

Берик закрыл за собой дверь, отрезав вопли Хасиль, и я обернулась, вдруг заинтересовавшись:

– Что она имела в виду? Что значит «откуда только выползла»? Она не из Иртэгена?

– Ты веришь Хасиль? – спросил Эгчен.

В эту минуту открылась дверь, из-за которой показалась Эчиль. Я улыбнулась ей, но заходить не стала. Напротив, я направилась на улицу. В эту минуту мое прежнее недоверие к первой жене Архама снова зашевелилось, несмотря на то что она пока еще ни разу не подвела нас. И все-таки пока мне хотелось держать ее в удалении, по крайней мере, пока не пойму, что доверять ей безопасно. Поняла Эчиль или нет, но настаивать не стала, только спросила, можно ли отдать Хасиль детей. Я кивнула и вышла из дома, а следом за мной и всё мое сопровождение.

Во дворе я огляделась и направилась к углу у забора, где не было никаких строений, и он находился на удалении от дома. Здесь остановилась и развернулась к ягирам.

– Она на подворье?

Эгчен ответил мне недоуменным взглядом.

– Мейлик? Сейчас узнаю, – кивнул он.

– Если ее здесь нет, то пусть найдут, – сказала я ему вслед. – Когда найдут, тащить сюда не надо, пусть только приглядят, но за пределы Иртэгена не выпускать. Если сидит у матери, то пусть сидит. Не станем будить в ней подозрений раньше времени.

Байчи-ягир вернулся. Его взгляд стал испытующим:

– Думаешь, может сбежать? – спросил он.

– Как-то всё совпало, – усмехнулась я. – Архам с матерью исчезли, народ собрали на поляне, будто внимание отвлекли, а след ведет к Мейлик. Она вроде бы мужа любила, и он ее тоже. Но если илгизиты замешаны в этом деле, то последние слова Хасиль обретают особый смысл.

– Понял, – кивнул Эгчен. – Верно думаешь.

И он поспешил узнать о местонахождении Мейлик и отдать распоряжения. Не скажу, что я была уверена в том, что все события взаимосвязаны, но ведь и вправду прослеживалась цепь, соединяющая их, а потому подозрение имело под собой основания. А пока байчи был занят делом, Берик задал привычный вопрос:

– Что думаешь, Ашити?

– Думаю, что она сказала правду, – ответила я.

– Почему так думаешь?

– Из-за ее слов, сказанных под конец, – пояснила я. – Она говорила искренне, когда признала, что хочет доказать Архаму, что она лучше Мейлик. Тут она раскрылась. Хотя и прежде не лгала. Угроза наказания, особенно смертная казнь, ее напугала. Если бы начали спрашивать в лоб, то могла бы задирать нос и твердить, что не станет отвечать. Но она боялась еще с сангара. Там ее поддержали люди, потому расхрабрилась, но когда ягиры увели ее, началась паника… сильный страх. Видел, как она детьми прикрывалась? И все остальные выкрики были от страха. Я только усугубила… усилила ее панику, и Хасиль, как натура трусливая, раскрылась. Да, она говорила правду. Наслушалась, хотела показать, кто есть кто, чтобы вернуть себе внимание мужа, если он объявится. Потому и решилась на отчаянный поступок. Но боязнь наказания сильней желания выделиться на фоне остальных жен, потому и выдала, кто ее подговорил. И всё же она назвала Мейлик. Я бы быстрей поверила в умную Эчиль, чем в эту скромную и тихую женщину. Однако коварство легко утаить именно под такой маской… личиной. И я допускаю, что Мейлик привела Хасиль на поляну. А еще хочу узнать, что означает «откуда только выползла та Мейлик». Расскажи.

Байчи посмотрел на меня:

– Думаешь, Хасиль не оговорила Мейлик?

– Думаю, нет, – ответила я. – Слишком была испугана. Так есть причина у Хасиль говорить о неизвестном происхождении Мейлик или это просто ненависть обозленной женщины к более удачливой сопернице?

– Есть, – ответил Берик, и Эгчен кивнул, а затем продолжил: