Чехов. Книга 8. Темный всадник [СИ]

— Нет, все по покону, госпожа, — заверил ее староста. — На том и стоим. Потому и Авдотья одинокой Майской и останется. Характер у нее такой, что бесправной она в семью не войдет. А тут она при деле, лошадки ее любят. Да и люди к ней хорошо относятся, не глядя на то, что барин ее не признал. Она при конюшне в домике живет и в деревню не суется. Даже когда мы ее на праздники зовем.

— Да уж, — пробормотала Нечаева и ее губы неожиданно скривились в недоброй усмешке. — Барин у вас хороший, ничего не скажешь.

Но староста не распознал в словах девушки сарказма, поэтому кивнул, подтверждая:

— Это да. Здорово нам с ним повезло.

— Дела, — протянул Шуйский и пригладил волосы.

— Чужая семья, — развел руки в стороны мужчина, всем своим видом показывая, что осуждать никого он не станет.

Мы вышли со двора, заметив, что никого из деревенских на площади уже нет. То ли у жителей нашлись дела поважнее, то ли, они решили, что на попечении старосты мы не пропадем.

Однако у одного из домов обнаружился странного вида мужчина. Он был немытым, косматым, в мятой одежде и шапке, которую было бы уместно носить зимой. На ногах его не было обуви, лишь один драный носок, сквозь который выглядывали нестриженые ногти.

— Митрич, — догадался Зимин.

— Он самый, — кивнул староста и тут же обратился к мужику, — Ну, чего ты тут делаешь?

— Блюду, — неожиданно чистым голосом произнес Митрич.

— Чего? — насторожился Шуйский.

— Порядок блюду, — важно повторил деревенский и вынул из-за спины метлу с обломанным черенком.

— Надеюсь, он летать не надумает, — поежилась Нечаева.

— Он же в одеже, — как ни в чем не бывало пояснил староста и сказал уже чуть громче для чудаковатого соседа, — да и кто же летает днем, верно?

— Верно, — сощурился Митрич и уставился на Арину Родионовну. — А почему баба без платка? Чего это она в таком виде по улице шастает?

— Ты, братец, ступай домой, — попросил его главный в деревеньке после барина. — А девица эта из благородных. Ей можно и без платка ходить.

— Благородных здеся отродясь не бывало, опосля того, как бариновская жена утопла, — возразил бродяжного вида мужик. — А ты точно знаешь, что она не болотная? Что у нее шкура не лягушиная? А? Надо проверить!

Зимин размял ладони и отодвинул со своего пути старосту.

— Не надо, господин, — запротестовал голова. — Он же как дитя неразумное. Лепечет почем зря. Вчера газету у жреца прошлогоднюю нашел и делал вид, что читает. Как можно такого обижать?

— Делал вид, говоришь? — с показной суровостью уточнил Стас. — А может он грамотный?

— Искупитель с вами! — поспешно замахал руками староста. — Да что же вы на хорошего человека наговариваете? Он из грамоты только крестик знает, как ставить в приходской книге. Да и то, знал давно, а сейчас забыл.

— Собака-собака, — важно подтвердил Митрич и зажал между бедрами черенок метлы. На манер детской игрушки с лошадиной головой. Сама метелка была украшена увядшими цветами, лентами из ткани серой рубахи и старым изорванным ошейником, который странным образом напомнил упряжь.

— Собака, — повторил чудной и вприпрыжку принялся обходить нас по кругу.

— Не серчайте, господа хорошие, — произнёс староста и утер испарину со лба. — У нас не принято убогих обижать. Искупитель его умом обделил, а нам теперь приходится за ним присматривать. Кормим мы его исправно. Одежду бабоньки наши ему латают. А купать получается только в дождь.

— А дождя давно не было, — я невольно поднес к носу рукав, чтобы хоть немного перебить убойный дух Митрича.

— Чего нет, того нет, — пожал плечами староста, а потом махнул рукой на дурачка, — Ступай покорми метелку. Там свежей травы кролам принесли. Может, и твоему скакуну хватит.

Митрич остановился, заулыбался, словно услышал хорошую новость, а потом развернулся и бросился прочь, все еще зажимая между ног древко. Штаны на его филейной части оказались порваны, и мы все имели сомнительное удовольствие удостовериться, что Митрич был достаточно откормлен.

— Простите, — смущенно пробормотал староста, косясь на Нечаеву, которая отвернулась от срамного зрелища. — Обычно в это время дня штаны у него целые.

— Все хорошо, — отозвалась девушка и обмахнулась носовым платком.

Мы дошли до ворот, которые нам отворили все те же дюжие мужики, которые впускали нас в деревеньку. И едва мы оказались за воротами, как напряжение, которое овладело мной в деревне, мигом спало. Словно с плеч упала гора. И я довольно вздохнул, направившись за остальными к стоявшим неподалеку машинам.

Первой нас заметила Маркова. Ульяна поплыла было к нам, но была остановлена Любовью Федоровной и поспешно ретировалась. И я удивился тому, что призрак с болот боится Виноградову.

Фома выскочил из авто и рванул нам навстречу.

— Все хорошо, вашество? — уточнил он и придирчиво осмотрел меня на предмет повреждений и, кажется, остался доволен.

— Мы немного задержались, — ответил я. — Но меня уверили, что тебя обеспечили обедом.