Челобитные Овдокима Бурунова

Теперь бы надо написать, что и сам Леонтий Лукьянович Шамшуренков, и его самобеглая коляска потомками забыты, и только специалисты… а вот и нет. В Яранске Шамшуренкова любят и помнят. В местном краеведческом музее изобретателю-самоучке посвящена целая экспозиция. В самом центре ее находятся деревянный макет его самобеглой коляски величиной с детский грузовик, который мальчишки обычно возят за собой на веревочке, и медаль, отчеканенная к трехсотлетию со дня рождения Шамшуренкова. На ее аверсе портрет бородатого человека, изображающий изобретателя, а на реверсе – фантазии медальера на тему самобеглой коляски. По краю медали идет надпись: «Изобретатель первого в мире автомобиля», которого Шамшуренков не изобретал. Впрочем, понять автора медали можно – «веломобиль» звучит несерьезно в сравнении с «автомобилем».

Ну да бог с ней, с медалью. Хорошо, что она есть. В городе проводится ежегодный фестиваль под названием «Колесная феерия», на который из разных мест съезжаются любители строить самобеглые коляски своими руками. Наконец, в 2015 году власти открыли в Яранске парк Шамшуренкова. На его обустройство из областного бюджета ассигновали целых шесть миллионов рублей. В центре парка предполагалось поставить памятник изобретателю. На памятник городским властям выдали еще четыреста с лишним тысяч. Сначала поставили небольшой закладной камень, сложенный из кирпичей (большой камень в смету не вписывался), а на нем прикрепили памятную табличку о том, что здесь будет… Короче говоря, все сделали как нужно и стали ждать, когда вырастет памятник. Через какое-то время, устав ждать, на то место, где должен был встать бронзовый Леонтий Лукьянович, поставили ажурную беседку, а в нее поместили сделанную местным умельцем большую самобеглую коляску, похожую на ту… никем и никогда не виданную, поскольку ни чертежей, ни рисунков… Еще через какое-то время местная молодежь, которую, как сказал поэт, не задушишь, не убьешь, эту коляску изрядно… В конце концов раскуроченную коляску вернули владельцу, беседку убрали и решили на этом месте устроить фонтан. Когда стали рыть котлован под памятник, вдруг обнаружилось, что вместо фундамента, который должен был уходить на три метра в глубину, вместо армированного бетона… жалкие обломки бетонной стяжки толщиной пять сантиметров и куски ржавой проволоки… четыреста с лишним тысяч бюджетных денег… Да мало ли на свете мест, куда могут подеваться бюджетные деньги. Особенно на нашем свете. И это не все. Оказалось, что нет в парке предусмотренных по смете арт-кафе, аттракционов, сувенирной лавки и туалета. Завели уголовное дело, и выяснилось, что деньги давно списаны, а подрядчик Корякин

Видякин… Правду говоря, и дело-то не хотели заводить, а подьячий Яранской воеводской канцелярии

работники яранского УВД и вовсе пытались отказать в возбуждении… Впрочем, это уже современная история Яранска, до которой мы еще доберемся, а пока вернемся в Яранск восемнадцатого века.

Триста тысяч пудов хлеба и полтора миллиона аршин сукна

В 1780 году Яранск забрали у Казани и приписали к Вятскому наместничеству. Через год Яранску пожаловали герб, в нижней части которого «на голубом поле две диких утки в знак того, что в окрестностях сего города сею птицею изобильно». Город стал перестраиваться по регулярному плану. Мало-помалу развивались, как сказали бы классики марксизма, производительные силы и производственные отношения, купцы торговали рожью, овсом, салом, рогожами, дегтем, пряниками, мылом и всем тем, чем торговали у нас купцы в восемнадцатом веке. Потомки городовых казаков и стрельцов пахали землю, занимались извозом, бабы доили коров, вязали носки, пекли пироги с рыбой, которой тогда водилось в Ярани видимо-невидимо, и рожали детишек. Воевод сменили городские головы и городничие, а подьячих – подканцеляристы, которых все равно по старой памяти назвали подьячими, в присутственных местах стоял неистребимый запах кислой капусты, а от какого-нибудь заседателя пахло водкой так, будто бы он сейчас вышел из винокуренного завода. Наверняка, если как следует покопаться в архивных документах того времени, то можно найти и дело об унтер-офицерской вдове, которая сама себя высекла, и о судье, бравшем взятки борзыми щенками.