Челобитные Овдокима Бурунова

Между прочим, беса нужно кормить. Таков обычай, как сказал мне гид. Пришел к нему – покорми. Хорошо, что тешить не заставляют. Процедура кормления состоит в том, чтобы в щель, которая проходит через все тело валуна, на котором бес выбит, запихнуть какой-нибудь еды. Я затолкал туда немного хлеба, немного докторской колбасы и кусочек огурца, а гид… Не будем, однако, отвлекаться от петроглифов. После их открытия Гревингком оказалось, что незадолго до него петроглифы открыл учитель петрозаводской гимназии Петр Швед, о чем и написал статью в журнал Русского географического общества. Ему, как и Гревингку, местные крестьяне рассказали легенду о происхождении онежского беса. Только по Гревингку: «В народе ходит легенда, будто бы много-много лет назад здесь обитали черт и его жена (бес и бесиха), и они удостоверили свое пребывание здесь в странных фигурах на скале. Но тут пришел живой Христос и истинная вера, и он якобы поставил кресты на дьявольских картинах. Злые духи должны были немедленно уйти: они хотели, отправляясь в путь, взять с собой на память о своем любимом месте часть скалы, но при исполнении своего намерения они обрушились вместе с блоком скалы в озеро и утонули», а по Шведу у бесов была дружная и крепкая семья, но черт дернул беса перенести свой дом подальше, и он потащил на веревке мыс в озеро, но смог оторвать от скалы только небольшой угол, упал вместе с ним в воду и утонул. С тех пор жена беса живет на скале одна. Кстати, ученые тоже думают, что оставшийся бес этот женского полу, поскольку ноги у него расставлены так, как у рожающей женщины. И вообще в неолите рисовали все как есть. Мужчину и рисовали вместе со всем, что ему полагалось – не только с каменным топором, копьем и луком, но и с морковью.

После открытия петроглифов началось их неспешное, как и все в позапрошлом веке, изучение. Власти тоже заинтересовались находкой. От имени олонецкого губернатора был сделан запрос о надписях на камнях. Пудожский исправник в начале ноября 1848 года посетил мыс Бесов Нос и отправил в канцелярию отчет, в котором сообщал о том, что из-за сильного волнения на озере и мороза ни одной фигуры он увидеть не смог, а крестьяне, как он их ни спрашивал, так и не вспомнили, хотя и старались, кто и когда петроглифы на камнях выбил. Летом следующего года пудожский уездный землемер часть рисунков скопировал и отправил в Петрозаводск, в губернаторскую канцелярию. Там их след затерялся.

Ученые тем временем строили гипотезы. Один считал, что петроглифы – дело рук племени самоедов, обитавших в этих местах в незапамятные времена, другой – что самоеды здесь ни при чем и Бесов Нос был местом, где лопари, чудь и проезжавшие мимо новгородские ушкуйники приносили жертвы, чтобы умилостивить богов – каждый своих. Третий утверждал, что местные финские племена до петроглифов своим умом дорасти не могли и, скорее всего, это дело рук более развитого новгородского племени, которое жило на берегах Онежского озера в незапамятные языческие времена. Приезжали посмотреть на петроглифы ученые шведы из Стокгольма и привозили с собой ученого англичанина из Кембриджа. Приезжали и другие, но никому из них и в голову не пришло петроглифы забирать с собой, поскольку они были выбиты на огромных гранитных валунах. В 1935 году, однако, это случилось – четыре фрагмента скалы с мыса Пери Нос перевезли в Эрмитаж. Понятное дело, что скала просто так не сдалась – пришлось ее взрывать. Во время взрыва уничтожили целую сцену, изображавшую рождение ребенка. Самый крупный фрагмент из привезенных в Эрмитаж теперь представлен в экспозиции музея. Этот зал посетители обычно пробегают не останавливаясь, чтобы сэкономить время, отведенное на Рембрандта и Тициана.

Увы, Пудожскому краеведческому музею не обломилось (ни в прямом, ни в переносном смысле этого глагола) ни одного кусочка, на котором были бы изображены петроглифы. В зале, посвященном петроглифам, стоят в рамках фотографии с бесом в натуральную величину, ящерицей, лебедями, лосями, лодками и собаками. Тем, кому этого мало, покажут четырехминутное кино на экране компьютерного монитора.