Челобитные Овдокима Бурунова

В 2008 году археолог из Петрозаводского государственного университета Александр Жульников случайно, во время экскурсии, открыл почти два десятка новых петроглифов. К счастью, они оказались на уже отколотой каменной плите, лежавшей под корнями упавшей сосны. Пудожский музей не стал терять время даром и быстро эту плиту отвез к себе. То есть сначала Пудожский РОВД изъял у археолога его находку, поскольку тот не имел открытого листа на проведение раскопок, а потом уже плиту отвезли в музей. Плита была большая, и пришлось даже разбирать часть стены, чтобы ее поместить в экспозицию, но… Жульников от своей находки не отступился и в суде стал доказывать, что ее необходимо отвезти туда, где петроглифы можно исследовать, а в Пудожском краеведческом музее условий для исследований нет. То есть не просто нет, а нет совсем. Вмешались другие археологи, считавшие, что Жульников не прав, вмешалось министерство культуры Карелии, разразился скандал, потом состоялся суд и… мировой судья постановил, что плиты с иероглифами Пудожу не принадлежат. Теперь в Пудожском музее стоят прислоненные к стене фотографии петроглифов в рамках, а сами каменные плиты находятся в Петрозаводске, в Национальном музее Республики Карелия.

Оставим наконец петроглифы и перейдем к берестяным грамотам. Авторы петроглифов, как говорят ученые, пришли в эти богатые пушным зверем и рыбой края со стороны Урала и верхней Волги. Через несколько тысяч лет, уже в неолите, к ним добавились пришедшие сюда из мест, находящихся между Волгой и Окой. Все эти племена, наверное, как-то назывались, но петроглифы – не иероглифы, а тем более не буквы, и, глядя на лосей, собак, рыб и людей в лодках, сложно делать какие-либо предположения на этот счет. К концу первого тысячелетия нашей эры, когда в эти леса начали проникать первые славяне, аборигенов стали называть «чудью». Кого только «чудью» славяне не называли – и весь, и вепсов, и карелов, и… но сейчас не об этом. Сейчас о славянах, которые приходили сюда из Великого Новгорода.

Сначала приходили крестьяне, которые основывали новые деревни или подселялись в существующие. Крестьяне приходили сюда не от хорошей жизни – в тринадцатом веке всю Новгородскую землю поразил ужасный голод, ну и постоянные княжеские междоусобицы никто не отменял – сыновья Всеволода Большое Гнездо Михаил и Ярослав так боролись за новгородский стол, что у крестьян трещали не только чубы. Вот они и решили уйти от всех этих напастей в места, где, может быть, и не текут молочные реки с кисельными берегами, но незанятой земли, рыбы в реках и озерах, всякого зверя в лесах достаточно, чтобы пропитаться. Вслед за крестьянами, которым новгородский князь Михаил Всеволодович разрешил пять лет не платить дань, пришел и сам господин Великий Новгород с купцами, монахами, боярами и податями. Началось в Пудожском крае, как говорят историки, обояривание – всех посчитали, поделили, приписали к разным боярским вотчинам и обложили налогами. В низовьях реки Водлы, впадающей в Онежское озеро неподалеку от Бесова Носа, образовалось несколько погостов, одним из которых стал Никольский Пудожский погост. В погостах были еще и церкви, и потому у них были такие сложносочиненные имена. К счастью, гипотез о происхождении названия города всего две: серьезная говорит о том, что puvas

на языке карелов означает рукав реки или протоку, а приверженцы несерьезной утверждают, что свое название город ведет от древнерусского пуд

, поскольку торговали местные жители пудами ржи, овса, рыбы, дичи и всем, что родит тамошняя земля.

Никольский Пудожский погост

Первое письменное упоминание о Никольском Пудожском погосте содержится в отчете сборщика податей своему господину в Новгород. Найденный в Новгороде отчет написан на бересте и датируется второй половиной четырнадцатого века. Если точнее, то семидесятыми или восьмидесятыми годами. Добрался сборщик до Пудоги как раз в тот день, когда там был праздник под названием русалий. Одни ученые утверждают, что праздник не был связан с русалками, водившимися тогда в каждом втором ручье, не говоря о реках и озерах, а представлял собой самое обычное моление о дожде. Другие говорят, что без культа русалок здесь не обошлось. Праздник устраивали в самом начале лета с целью поднятия плодородия. Скорее всего, крестьяне платили своему новгородскому боярину рыбный оброк, поскольку рожь в тех местах росла, но, в отличие от рыбы, урожай ее был, несмотря на усердные молитвы, очень скуден, а пшеницу сеять даже и не пытались. Подати платили и пушниной – в основном белками и куницами. Все же основным занятием пудожских крестьян было подсечно-огневое земледелие. Сеяли рожь, овес, лен и ячмень. Земли у крестьян было достаточно. Аборигены – чудь и лопари – были кочевыми племенами и земледелием не занимались. Да и не осталось их почти к концу четырнадцатого века – все они обрусели и смешались с пришлым русским населением.