Человек и сверхчеловек

Шумный социал-демократ (язвительно). Чем не Шекспир?!

Со скалы доносится свист. Пастух вскочил на ноги и возбужденно тычет пальцем в сторону дороги.

Пастух. Машина! Машина! (Бежит вниз и смешивается с толпой бандитов, которые тоже повскакали со своих мест.)

Мендоса (звонко). К оружию! У кого винтовка?

Мрачный социал-демократ (передает ему винтовку). Вот она.

Мендоса. Гвозди рассыпаны на шоссе?

Мрачный социал-демократ. Целых две унции.

Мендоса. Хорошо! (

Французу.) Дюваль, за мной! Если гвозди не помогут, вы продырявите шины пулей. (Передает винтовку Дювалю, который следом за ним взбирается на скалу. Мендоса вынимает театральный бинокль.)

Остальные бегут к дороге и скрываются в северном направлении.

(Мендоса на скале, приставив бинокль к глазам.) Только двое, капиталист и его шофер. Судя по виду, англичане.

Дюваль. Англишай! Вот как! Cochons![138] (Щелкает затвором.) Faut tirer, n'est ce pas?[139]

Мендоса. Нет! Гвозди сделали свое дело: камера лопнула; они останавливаются.

Дюваль (кричит остальным). Fondez sur eux, nom de Dieu![140]

Мендоса

(тоном упрека). Du calme[141], Дюваль. Держите себя в руках. Они не сопротивляются. Спустимся и пойдем им навстречу.

Мендоса спускается со скалы и, обойдя костер, выходит па авансцену, куда в это же время со стороны дороги бандиты приводят Тэннера и Стрэйкера; оба в кожаных пальто и шлемах и в автомобильных очках.

Тэннер. Этот джентльмен и есть ваш предводитель? Он говорит по-английски?

Шумный социал-демократ. А то нет! Неужели вы воображаете, что мы, англичане, станем подчиняться какому-то испанцу?

Мендоса (с достоинством). Разрешите представиться: Мендоса, президент Лиги Сьерры! (С нарочитой надменностью.) Я — бандит: живу тем, что граблю богатых.

Тэннер (живо) А я — джентльмен: живу тем, что граблю бедных. Вашу руку!

Социал-демократы англичане. Слушайте, слушайте!

Общий смех и веселье. Тэннер и Мендоса обмениваются рукопожатиями. Бандиты возвращаются на свои места.

Стрэйкер. Эй, вы! А про меня-то забыли?

Тэннер (представляя). Мой друг и шофер.

Мрачный социал-демократ (подозрительно). Что же все-таки, друг или шофер? Это, знаете ли, существенно.

Мендоса (поясняя). За друга мы будем требовать выкуп. Профессиональный шофер пользуется в горах полной свободой; ему даже предоставляется известный скромный процент из выкупа хозяина, если он окажет нам честь принять его.

Стрэйкер. Ага! Это чтоб я и в другой раз поехал той же дорогой. Что ж, тут стоит подумать.

Дюваль (порывисто кидаясь к Стрэйкеру). Mon frere![142] (Восторженно обнимает его и целует в обе щеки.)

Стрэйкер

(с отвращением). Слушайте, как вас? Не валяйте дурака. Кто вы вообще такой?

Дюваль. Дюваль, социал-демократ.

Стрэйкер. Ах вот как, вы социал-демократ?

Анархист. Иначе говоря, он продался парламентскому сброду и буржуазии. Компромисс — вот его символ веры.

Дюваль (в ярости). Я понимай, что он говоришь. Он говориль — буржуази. Он говориль — компромисс. Jamais de la vie! Miserable menteur![143]

Стрэйкер. Послушайте, капитан Мендоса! Что это у вас тут за порядки? Выходит, мы ехали на увеселительную прогулку, а попали на митинг социалистов.

Большинство. Слушайте, слушайте! Долой! Долой! Лишить слова! На место! и т. п. и т. п.

Социал-демократов и анархиста оттирают на задний план, после чего Стрэйкер, не без удовольствия наблюдавший за этой процедурой, устраивается слева от Мендосы, Тэннер — справа.

Мендоса. Чем вас можно угостить? Кактус, рагу из кролика?..

Тэннер. Благодарю вас, мы уже обедали.

Мендоса (своим приспешникам). Господа! Рабочий день окончен. До утра все свободны.