Человек как субъект и объект восприятия: фрагменты языкового образа человека

В группу названных партитивов включаются и так называемые квазисоматизмы: Грудь его широко дышит резким запахом зари и запахом озябшего за ночь обнаженного сада (Бунин); И душа моя – поле безбрежное – дышит запахом меда и рос (Есенин); Пахло смолью, но не человек в нем чуял этот запах, а что-то иное, что-то слившееся воедино со смоляным духом (Распутин); Зверь, сидящий в нас, поводит

ноздрями, пробует на вкус (газ.).

Партитивные отношения могут осложняться отношениями инструментальными. Соматизм/квазисоматизм выполняет роль инструмента, входя в аналитические предикаты типа «потянуть носом».

Соматизмы/квазисоматизмы являются, таким образом, синкретичным средством: являясь составляющей аналитического предиката, они обозначают одновременно и СОВ: Ароматный запах шавермы – арабского сэндвича – защекотал ноздри (Кивинов); Бьет в ноздри сладковатый бабий пот (Шолохов); Запах теплой гнили и чего-то смолистого тяжело ударил в голову (Горький); И та особенная летняя вонь – все это разом потрясло

и без того уже расстроенные нервы юноши (Достоевский).

В качестве органа обонятельного восприятия, с точки зрения наивной картины мира, выступает и некая нематериальная сущность, подобная органу, которую нельзя увидеть ни при каких обстоятельствах. Такие сущности Е.В.Урысон называет представляемыми органами (душа, например) [Урысон, 1995].

Психические процессы, подобно материальным, связаны с определенными органами. Эти органы могут быть представляемыми или материальными. Для обоняния материальными органами, напрямую связываемыми носителями языка с этим процессом, являются перечисленные выше соматизмы (нос, ноздри) и квазисоматизмы (голова, лицо, нервы, сердце); представляемым органом, обслуживающим обоняние, предстает душа.

Представление о каком-то органе связывается у носителей языка с такими лексемами, как слух, зрение, обоняние. Лексема обоняние обозначает способность к восприятию и различению запахов. Синонимичны ей лексема

нюх более ограниченного употребления (и у животных) и чутье (еще более ограниченного употребления – только у животных в значении «обнаруживать обонянием»). Соответствующее толкование адекватно описывает поведение этих слов в более привычных для нас контекстах: У другой ноздри обоняние не лучше (жур.); Обратила внимание, что обоняние ухудшилось и плохо восстанавливается (жур.); У человека плохо развито обоняние по сравнению с животными. У собаки хороший нюх, прекрасное чутье.

Однако в более ограниченном круге контекстов слово обоняние

обозначает не способность, а что-то как бы предметное: обоняние представляется как нечто, подобное внутреннему органу, с помощью которого человек/животное воспринимает запахи. Ср.: 1) …сладостный запах… защекотал его обоняние (ср.: защекотал ноздри); 2) …его обоняния касается удивительный аромат (ср.: его ноздрей/носа касается аромат цветов); 3) При колеблющемся свете факела Лиза удостоверилась, что чуткий нюх не обманул ее: перед нею был тот самый человек, чей запах…уже заставлял ее голову кружиться…(Арсеньев). Здесь значение «обоняние», «нюх» диффузно: способность к восприятию или представляемый орган (ср.: Ваш нос выведет вас к рыбным прилавкам = ваше обоняние выведет вас…).

Представление о некоем органе может быть выражено в семантике слова в большей или меньшей степени. Данный вопрос тесно связан с типологией представляемых органов, выведенной в работе Е.В. Урысон. Представление об органе тем ярче, чем больше сочетаний, допускающих только «анатомическую» интерпретацию, образует данная лексема. Представляемый орган тем реальней, чем больше похож на обычный, материальный орган по 1) функции, 2) физическим, в частности болевым, ощущениям, 3) возможности мыслиться как вместилище,4) компактности, 5) относительно точной локализации, 6) функционированию независимо от воли субъекта, 7) контролируемости субъектом.