Человек, который построил Эдем

— Прошу прощения, — раздался за спиной голос. Маршал Штрауд уселся в свободное кресло рядом и положил трость на колени. Нижний конец трости смотрел на Дэниела. «А ведь это вполне может быть и стволом», — подумал Роско, смотря на выточенный профиль маршала, покрытый обильной растительностью. Новое искусственное лёгкое горело под грудной клеткой. Дэниелу не хотелось бы заново его менять. Иначе одними ингибиторами дело не обойдётся.

Он очнулся через два дня после покушения. Каждый миллиметр тела отзывался болью. Голова гудела, хотелось пить, но Роско стиснул зубы и поднялся.

Он должен был найти тех, кто его заказал.

Король доверил его своим медикам и предоставил палату в глубине Дворца. В отличие от Медцентра, здесь повсюду царили тёмные цвета — или же он просто перестал замечать светлые. Каждые десять минут невыносимая волна страданий накрывала Роско с головой, и ему приходилось обкалываться обезболивающими до полной потери чувствительности. Доктора обещали, что приступы пройдут — это всего лишь реакция организма на частые операции. Тело адаптировалось к старой аугментике, а в него уже пихали новую.

Но никто ещё не испытывал таких частых болей, как Дэниел. От постоянного приёма ингибиторов он потерял сон. Глаза безбожно жгло. Дни напоминали киноплёнку, застревающую в проекторе.

«Это ненормально, — думал Дэниел. — Со мной что-то не так». Но доктора лишь пожимали плечами, утверждая, что он совершенно здоров. В такие минуты его правая рука дрожала от ярости, и Дэниел еле сдерживался, чтобы не напасть на кого-нибудь.

Одно радовало: имплантаты подсунули по-настоящему королевские. Разница нового лёгкого с настоящим казалась нулевой. Только слова Дэвида о паразите внутри не давали покоя. Да и постоянная боль просто выводила из себя.

Он вспомнил рассказы о ветеранах Второй Священной Войны, которые погибали от передоза дешёвой наркотой. Они, наверное, так же лежали в своих кроватях, вводили одну ампулу за другой — лишь бы перестать потеть, трястись и бояться. Дэниел предпочёл бы умереть в наркотическом забвении, чем от постоянной боли. С другой стороны, передозировка ему не грозила. Врачи сказали, что ингибиторы не простые, а «умные» — в случае чего, они самоуничтожаются и не наносят пациенту вреда. Дэниел плохо представлял, как это работает, но желания всё узнать как-то не появлялось. Любопытство инженера пропало. Осталась только ожесточённость солдата.

Стоило Роско начать самостоятельно ходить, как медики подсунули билет на цирковое представление в актовом зале Дворца. «Такое зрелище увидишь лишь раз в год! — твердили они. — Да многие состояние готовы отдать, чтобы посмотреть на такое! Король же зовёт вас лично».

И вот, он сидел здесь и ждал, когда же появится король, не выпуская из руки инъектора и вгоняя одну ампулу обезболивающего за другой. Он уже успел посмотреть поединок десятков добровольцев из Приютов, вооружённых мечами, копьями и дубинками. Стоило претендентам выйти на сцену, как сверху опустилась клетка. И она не поднялась, пока не остался последний выживший. Победителя наградили королевскими почестями, дали действующее гражданство и столько денег, что парень мог бы основать свой Дом. За бойцами последовали акробатические номера, шоу уродов, факиры, фокусники, поджигавшие себя и тут же, на сцене, проходившие курсы регенерации, аугментированные атлеты, поднимавшие по полтонны одной рукой, а также расстрел клоунов — приговорённых к смерти преступников — из разных видов оружия. Гвоздем программы стали номера с дикими животными, выведенными генетиками фабрики Гефеста. И всё же, даже после всего увиденного, мастерство саакской циркачки вызвало у Дэниела уважение. Остальные, наверное, больше надеялись, что маленькое тельце Зере сломается пополам, брякнувшись о пол. Роско не мог их судить — без хлеба и зрелищ кто угодно сойдёт с ума.

Недавно он сам стал центром неплохого представления. Называлось оно «убейте Дэниела Роско».

— Хорошее шоу, — пробормотал он себе под нос.

— И правда, — оживился Штрауд, будто бы ждал повода заговорить. — Король вкладывает в цирк огромные деньги. Хорошо, что они не пропадают зря.

— Сколько стоило устранить меня? — холодно произнёс Дэниел. Штрауд замер, увидев торчащий из-под плаща Роско пистолет.

— Как ты протащил ствол через охрану? — вымолвил маршал.

— Железный оставил, — усмехнулся Дэниел, — а пластиковый протащил. Про игломёты оружейники предпочитают забывать, но схемы ещё можно найти, если постараться.

— Умно, — признал Штрауд, — обычно все боятся стражи. За такое можно пулю схлопотать без предупреждения.

— А мне плевать, — прошипел Роско. — Ты так не хотел, чтобы я стал главой Дома… Почему?

— Ты дурак, пацан, — ответил Штрауд. — Я пришёл поговорить. Ты же не всерьёз это?

— А почему бы и нет? Кто-то повысил ставки до смертельных. Попытался убить меня руками гвардейцев короля. Ты главный подозреваемый.

Маршал пошевелил роскошными усами.

— Ни хрена ты не понял… — процедил он. — Это большая игра. Наверное, даже больше, чем я её себе представляю. И в самом её центре ты.

— Не уходи от ответа.