Черчиль

Как было отмечено, Черчилль пришел к власти не после Всеобщих выборов. Он стал партийным лидером только после того, как стал премьер-министром. Он возглавлял коалиционное правительство. Однако теперь он хотел от избирателей, чтобы его сделали премьер-министром во главе Консервативной партии, в противовес лидерам лейбористской партии, которые были его коллегами в правительстве на протяжении пяти лет. В моменты эйфории в ходе войны Черчилль отмечал в частном порядке чувство солидарности, проявляемое нацией в общем и политиками в особенности[89]

. В таких случаях он видел себя действительно национальным лидером и не мог замышлять разворота к бесплодным банальностям партийных конфликтов. Дальтон писал в своем дневнике, что в Доме № 10 28 мая 1945 года Черчилль обратился к собранию коллег и к экс-коллег со слезами, сбегающими по щекам. Все они собрались и оставались вместе как объединенная команда друзей в «очень изнурительное время». Может быть, он уйдет из политики с репутацией «человека, который выиграл войну», не подлежащей сомнению?

Тем не менее, к весне 1945 года его наслаждение властью все еще бросалось в глазах, войну против Японии все еще надо было выиграть, и к середине июля была назначена еще одна конференция «Большой тройки». Нельзя сказать, что возраст или здоровье серьезно его беспокоили. Черчилль довольно благосклонно сопоставлял свой опыт в международных делах с таковым новоиспеченного президента Трумэна. Казалось, он думал, что сможет так эффективно вести дела со Сталиным, как никто другой[90]

. Короче говоря, он не слишком серьезно считался с отставкой. Здесь был тот самый случай, когда ни одна политическая фигура в его окружении или в Консервативной партии не обладала либо смелостью, либо склонностью попросить его формально освободить место. И его международная репутация, и национальная устойчивость, насколько можно было измерить, находились на высоком уровне. Он мог с уверенностью бороться и победить в следующей кампании.

Искушение вести борьбу на выборах на личной основе было очень сильным. Удача Ллойд Джорджа в 1918 году представляла воодушевляющий прецедент. Пышность личности Черчилля контрастировала с более прозаической личностью Эттли. Именно «Декларация политики мистера Черчилля…» была предложена избирателям. Он путешествовал по стране в специальном поезде и практически без исключения приветствовался рукоплещущими толпами. Подчеркивание собственного роста Черчилля в личном плане казалось абсолютно оправданным. Из десяти выделенных Консервативной партии радиовыступлений он сделал четыре — Эттли сделал только одно из десяти лейбористских. Лео Амери был не одинок, когда думал, что со стороны Черчилля является ошибкой прыгать прямо со своего пьедестала государственного деятеля мирового масштаба «для совершения фантастически масштабного нападения на социализм»[91]

. Тем не менее, за исключением утра объявления результатов выборов — по особым причинам, тремя неделями позже выборов — казалось, Черчилль едва ли предчувствовал поражение[92]

. На деле это было даже не поражение, это было огромное унижение. Лейбористы обладали большинством над консерваторами более чем в двести мест, большинством, которому никоим образом ничего не угрожало, даже если бы ольстерские юнионисты, национал-либералы (на деле консерваторы) и либералы готовы были бы поддержать консерваторов по особым вопросам. Масштаб парламентского большинства вводил в заблуждение, поскольку лейбористы не приобрели полного большинства в распределении голосов, но направленность мнений была бесспорной. Черчилль подал на рассмотрение королю просьбу об отставке 26 июля и посоветовал обратиться к Эттли.

О победе лейбористов много рассуждают и по сей день — для некоторых лейбористских лидеров она явилась такой же неожиданностью, как и для Черчилля — и до сих пор объяснения различаются в том, на что они делают упор[93]. Возможно, лейбористская партия получила обратно то преимущество, которое было вдребезги разбито разгромом 1931 года. То замечание, что голоса войск имели огромную важность, теперь широко не берется в расчет, но консерваторы в поисках объяснений ухватились за обнаруженное ими в работе армейского Бюро текущих событий вмешательство левого крыла. Также когда-то могло сложиться ощущение, что Ллойд Джордж в действительности не «выиграл Мир» особенно убедительно, будь то внутри страны или в международном отношении. Это наводило на мысль о том, что лучше обладать свежим мышлением, имеющим отношение к проблемам миротворчества.