Черчилль. Молодой титан

Город превратился в поле битвы. Многочисленная толпа начала штурмовать тюрьму, чтобы освободить пятерых своих товарищей. Конный полицейский выстрелил из револьвера в воздух, когда один из бунтарей попытался стащить его с лошади. Поскольку нападавший продолжал упорствовать, полисмен выстрелил в этого человека и ранил его. Понадобился кавалерийский эскорт с обнаженными саблями, чтобы очистить запруженную улицу. Восставшие забирались на крыши и оттуда забрасывали войска кирпичами, кусками черепицы, бутылками, камнями — всем, что попадалось под руку. Солдаты произвели много предупредительных выстрелов, но это не испугало забастовщиков. В ходе яростного столкновения сторон случилась трагедия. Двое местных мужчин были убиты — их обоих застрелили военные.

На следующий день — 16 августа — сотни солдат и полицейских сформировали конвой, чтобы на повозках доставить продовольствие из доков в город. «Такого наплыва военных в Ливерпуле до сих пор не видели, — писал репортер. — И никогда еще ни в одном английском городе не требовалось такой охраны для безопасного сопровождения продуктов».

Положение было опасное. Тот же репортер писал: «После продолжавшейся более недели анархии город стоял на грани разрухи… Среди бедноты распространилась жесточайшая нужда, народ пребывал в отчаянии. Надо было искать еду, люди не знали, чем кормить детей… Улицы были запружены толпами, вскоре могли начаться эпидемии. И все только из-за того, что железные дороги не работали. В течение нескольких последних дней в городе разыгрывались душераздирающие сцены».

Уинстон семь лет старался быть хорошим либералом, проводя социальные реформы, заботясь о мире и сокращении военных расходов, и подставляя другую щеку различным врагам. Теперь он внезапно преобразился в решительного воина, противостоящего большой смуте. Его коллеги по кабинету министров были потрясены масштабом рабочих волнений, но некоторых из них еще более потряс агрессивный ответ Черчилля на эти беспорядки. 17 августа новый министр иностранных дел в кабинете Асквита — Льюис Харкорт, сын старого либерала сэра Уильяма Вернона Харкорта, писал жене: «Пятьдесят тысяч солдат сегодня ночью были выведены из казарм и направлены в разные концы страны, чтобы защищать жизнь людей, собственность и продукты питания… Уинстон все еще не в себе от негодования, но, кажется, — по сравнению со вчерашним днем — уже начинает брать себя в руки».

Лулу — как его называли — пустой и тщеславный младший сын Харкорта, как всем было известно, не относился к числу бойцов. Но даже он осознавал, что чрезвычайные меры, предпринятые Черчиллем, были вынужденными. Он сообщал своей жене: «Уинстон уже произвел слишком много действий в качестве главнокомандующего и передвинул с места на место тысячи солдат; он только что послал военный корабль к Мерси с приказом высадить «синие куртки» [50] и, если потребуется, работать в качестве парома». Действительно, Черчилль собирался использовать все доступные средства, чтобы восстановить порядок и сделать это как можно быстрее. Крейсер Королевских военно-морских сил «Антрим» (HMS Antrim

) он отправил по просьбе мэров Ливерпуля и Биркенхеда, — те опасались, что ситуация в доках может выйти из-под контроля. В то время он был готов послать войска туда, где требовалось дать населению мощный сигнал, свидетельствующий о решимости правительства прекратить беспорядки. Его старые военные навыки пробудились, и он бросился в бой со всей своей энергией.

Развертывание такого количества войск представляло большой риск для правительства, поэтому Ллойд-Джордж был также задействован, но как миротворец, то есть ему предстояло выступить в той роли, играть которую он всячески избегал в Тонипэнди. Желая предотвратить дальнейшие столкновения между войсками Уинстона и забастовщиками, Ллойд-Джордж предложил свою кандидатуру в качестве посредника на переговорах. Отдавая ему должное, надо отметить, что он с невероятной скоростью нашел способ разрешения конфликта. 19 августа, после продолжавшейся весь день встречи с полномочными представителями железнодорожных рабочих и их нанимателей, он сумел найти компромисс, удовлетворяющий все стороны. Железнодорожники возобновили обычные перевозки, а те из них, кто участвовал в забастовках, вернулись на работу. Солдаты начали возвращаться в свои казармы, товары стали снова своевременно доставляться в пункты назначения, и даже невыносимая летняя жара отступила.

Ллойд-Джордж ликовал. Прибыв в военное министерство, он объявил о своем триумфе следующими словами: «Бутылку шампанского! Я справился! Не спрашивайте меня как — я и сам не понимаю, но с забастовкой покончено!»