Читаем Черепаховый суп. Корейские рассказы XV-XVII веков полностью

— Да что это за мужчина? Я таких еще не видывала! — насмешливо крикнула она. — Ну, если не ты, так разве нет других?! — Пнув ногой наружную дверь, она вышла на улицу.

Вскоре женщина вернулась с каким-то проходимцем. Они сразу же принялись распутничать. А потом, угомонившись, захрапели. Немного погодя появился муж. Он кинулся прямо в свою комнату и зарезал ножом обоих. Потом быстро вышел, встал под окном той комнаты, где спал Хон, и тихим голосом окликнул его:

— Гость, вы спите?

— Кто это?

— Это я, хозяин. Пожалуйста, отоприте мне вашу дверь!

Хон, зная, что этот человек только что совершил убийство, сильно перепугался. Но ведь за ним не было никакой вины, и потому он открыл дверь.

— Вы поистине великий человек! — восхищенно воскликнул хозяин. — Да много ли найдется молодых мужчин, которые не впали бы в искушение, оставшись вдвоем с молодой женщиной ночью, в спальне, разделенные лишь тонкой перегородкой? А том более, если женщина их соблазняет? Я давно уже подозревал эту мерзкую тварь. Все хотел поймать с поличным, да случай не представлялся. А вчера, как увидел вас, так и подумал, что, мол, внешность у него привлекательная и эту бабу непременно к нему потянет. Поэтому я нарочно сказал, что ухожу, а сам спрятался под окном и все видел. Эта подлая тварь вас всячески соблазняла, но вы не поддались. Тогда, не сумев обуздать свою похоть, она привела соседского парня. Увидя, как спят эти распутники, в порыве гнева я зарезал ножом обоих. А ведь поддайся вы этой бабе — страшно сказать! — и вам не миновать бы моего ножа! Много видывал я разных людей, но такого благородного, честного человека, как вы, встретил впервые. Теперь вам нельзя здесь оставаться. Идемте, нам надо уйти до свету!

И Хон последовал за этим человеком.

— Я забыл кое-что сделать, — сказал хозяин, пройдя несколько шагов. — Пойду подожгу дом. Подождите меня немного!

Тут же он повернулся и вошел в свой дом. А Хон, решив, что ждать этого человека нет никакой надобности, пошел один. И когда, отойдя немного, оглянулся, — увидел, как вдалеке пламя взметнулось к небу!

Впоследствии Хон Увон держал экзамены, был назначен губернатором провинции Канвондо. Следуя к месту назначения, среди людей, расчищающих дорогу, неожиданно встретил того человека. Он стоял у дороги с метлой в руках. Они побеседовали, вспомнили о прошлом. А после вступления в должность Хон Увон послал ему богатые подарки.

Свинья съела водопад

Некоего человека назначили правителем Чиняна. Был он жаден и жесток с подчиненными. В алчности своей он зашел так далеко, что даже деревья и дикие плоды с гор приказывал тащить к себе. Не брезговал он и овощами с чужих огородов. Не оставлял в покое даже буддийские храмы.

Однажды встретил он монаха из храма Унмунса.

— А что, — неожиданно спросил правитель, — ваш водопад у храма в эту пору, верно, очень хорош?

Перепуганный монах, решив, что правитель опять чего-то потребует, впопыхах брякнул:

— Куда там! Его еще летом сожрала дикая свинья!

Горная беседка Хансон является достопримечательностью Квандона. Поэтому повозки и верховые лошади приезжающих на прогулку чиновников скапливаются здесь постоянно. И вот приготовление угощений, подарков, связанные с этим издержки и всевозможные работы так надоели местным жителям, что они стали недовольно ворчать: «Пришел бы однажды тигр да утащил бы куда-нибудь беседку этих бездельников!». А потом слова эти, вышедшие из уст народа, как-то сами собой вылились в стихи:

Вот ведь смогла же свинья    целый сожрать водопад?Что же беседку Хансон    тигр не утащит от нас?

Если бамбук твой

В старинной деревушке Чуджин жил один человек, которого называли сонсэн Ун Су. Был он со странностями. Построил себе здесь крытый соломой домишко в два-три кан, по примеру Тао Юань-Мина[154]

выращивал хризантемы, а в пруду, будто Чжоу Мао-шу,[155] разводил лотосы. Ун Су очень любил природу. Он срывал банановые листья и кормил ими оленей. Он приручал журавлей, бросая им сосновые семена. Временами, праздно развалясь, читал Ун Су главу «О продлении жизни» Чжуан-цзы[156] либо цитировал «Рассуждения об удовольствиях» Чжун Чжан-туна.[157] Любил он свежий ветерок по утрам в саду, вечерами любовался опускающимся за вершины гор солнцем.

Шляпа соломенная одна —    это лесной отшельник.Множество чайничков,    полных вином, —Это даос
   захмелевший.В небе пустынном   сверкает луна,Мчит   журавлиная пара…Дерево персика   в зелени все…Сколько цветов запестрело!
Перейти на страницу:

Все книги серии Классическая проза Востока

Похожие книги

История Железной империи
История Железной империи

В книге впервые публикуется русский перевод маньчжурского варианта династийной хроники «Ляо ши» — «Дайляо гуруни судури» — результат многолетней работы специальной комиссии при дворе последнего государя монгольской династии Юань Тогон-Темура. «История Великой империи Ляо» — фундаментальный источник по средневековой истории народов Дальнего Востока, Центральной и Средней Азии, который перевела и снабдила комментариями Л. В. Тюрюмина. Это более чем трехвековое (307 лет) жизнеописание четырнадцати киданьских ханов, начиная с «высочайшего» Тайцзу династии Великая Ляо и до последнего представителя поколения Елюй Даши династии Западная Ляо. Издание включает также историко-культурные очерки «Западные кидани» и «Краткий очерк истории изучения киданей» Г. Г. Пикова и В. Е. Ларичева. Не менее интересную часть тома составляют впервые публикуемые труды русских востоковедов XIX в. — М. Н. Суровцова и М. Д. Храповицкого, а также посвященные им биографический очерк Г. Г. Пикова. «О владычестве киданей в Средней Азии» М. Н. Суровцова — это первое в русском востоковедении монографическое исследование по истории киданей. «Записки о народе Ляо» М. Д. Храповицкого освещают основополагающие и дискуссионные вопросы ранней истории киданей.

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

Древневосточная литература
Шахнаме. Том 1
Шахнаме. Том 1

Поэма Фирдоуси «Шахнаме» — героическая эпопея иранских народов, классическое произведение и национальная гордость литератур: персидской — современного Ирана и таджикской —  Таджикистана, а также значительной части ираноязычных народов современного Афганистана. Глубоко национальная по содержанию и форме, поэма Фирдоуси была символом единства иранских народов в тяжелые века феодальной раздробленности и иноземного гнета, знаменем борьбы за независимость, за национальные язык и культуру, за освобождение народов от тирании. Гуманизм и народность поэмы Фирдоуси, своеобразно сочетающиеся с естественными для памятников раннего средневековья феодально-аристократическими тенденциями, ее высокие художественные достоинства сделали ее одним из наиболее значительных и широко известных классических произведений мировой литературы.

Абулькасим Фирдоуси , Цецилия Бенциановна Бану

Древневосточная литература / Древние книги
Шах-наме
Шах-наме

Поэма Фирдоуси «Шах-наме» («Книга царей») — это чудесный поэтический эпос, состоящий из 55 тысяч бейтов (двустиший), в которых причудливо переплелись в извечной борьбе темы славы и позора, любви и ненависти, света и тьмы, дружбы и вражды, смерти и жизни, победы и поражения. Это повествование мудреца из Туса о легендарной династии Пишдадидов и перипетиях истории Киянидов, уходящие в глубь истории Ирана через мифы и легенды.В качестве источников для создания поэмы автор использовал легенды о первых шахах Ирана, сказания о богатырях-героях, на которые опирался иранский трон эпоху династии Ахеменидов (VI–IV века до н. э.), реальные события и легенды, связанные с пребыванием в Иране Александра Македонского. Абулькасим Фирдоуси работал над своей поэмой 35 лет и закончил ее в 401 году хиджры, то есть в 1011 году.Условно принято делить «Шахнаме» на три части: мифологическая, героическая и историческая.

Абулькасим Фирдоуси

Древневосточная литература