Черная гончая смерти (и еще 12 жутких рассказов)

Тем же вечером трактирщик оттаскал за уши своего сына, как только тот заикнулся, что видел собственными глазами, как все кошки Ультара, с горящими в сумерках глазами, крались к хижине старых убийц.

– Папа, но это правда! – скулил мальчишка. – Они шли колонной, след в след, словно маленькая армия.

– Нечего выдумывать небылицы. Спи, а не то отведаешь ремня!

Мальчик всхлипнул и заснул.

Заснул и весь город – кто в страхе, кто в гневе, кто озадаченно почесывая затылок. А как только забрезжил рассвет, люди проснулись и увидели, что все кошки Ультара вернулись к хозяевам, и разлеглись на привычных местах у очага или на подоконнике. Шерсть котов лоснилась и блестела, они мурлыкали без устали, словно говорили с кем-то на языке сфинксов, которого в Ультаре, конечно же, никто не понимал.

– Вот и чудно! – радовался бургомистр. – Теперь крысы не страшны.

– Не стыдно тебе, старый блудодей? – усмехнулся нотариус. – Сам ведь клеветал на караванщиков. А они кошек не забирали.

– Может, и забирали, – упрямился бургомистр. – Да только кошку разве удержишь?! Сбежали они и вернулись в город. Спасены наши припасы!

– Брешешь! А я говорю, что кошек забирали старики, – настаивал нотариус. – Но их оказалось слишком много, потому и сбежали.

– Это ты брешешь! Из лачуги на окраине кошки еще никогда не возвращались живыми.

И почтенные граждане Ультара сцепились на главной площади городка, насилу растащили.

Эту драку в трактире обсуждали, но крайне недолго, вскоре появилась новая сплетня. Оказалось, что во всем городе кошки отказываются от еды. Хозяева им и мясо, и молоко, и сметану – нет, воротят носы и все тут. Как прикажете это понимать? И так два дня. Лоснящиеся, ленивые кошки не притрагивались к еде два дня! Только дремали на солнце, а вечером сворачивались калачиком у огня. Но на третий день все вернулось в привычную колею.

А неделю спустя горожане заметили, что старики из хижины на окраине не зажигают вечером огня. Прежде в сумерках загорались два окошка и светили из-под нависших дубовых веток, как два злобных глаза. Теперь же домишко погружен во тьму, и уже не первую ночь. Стали расспрашивать – видел ли кто старика или его жену с тех пор, как в городе исчезали кошки. Оказалось, что никто их не встречал.

– Придется тебе пойти и проверить, – сказал нотариус бургомистру.

– Придется, будь оно все неладно, – кивнул господин Кранон. – Только мне нужны два свидетеля.

– Я готов, – откликнулся нотариус.

– Ты? Нет, не годишься. Ты слишком худосочный, – отрезал бургомистр.

– Я не пойму, тебе нужны свидетели или охранники? А-а-а, наш бургомистр струсил…

– Ничего подобного! Но по закону положены свидетели из простого народа, а не ушлые пройдохи вроде тебя.

В итоге бургомистр выбрал самых сильных мужчин Ультара – кузнеца и каменотеса. Втроем они выломали хлипкую дверь и увидели, что прямо посреди комнаты, на земляном полу, лежат два дочиста обглоданных скелета. А в темных углах то ли ползают огромные жуки, то ли копошатся зловещие тени – заглянуть туда никто не отважился.

Жуткую смерть старых живодеров обсуждали не только в трактире. Весь город собрался на площади, где бургомистр доложил о найденных скелетах. Заслушали коронера, который успел осмотреть кости и обнаружил на них тысячи следов от маленьких, но острых зубов. Нотариус снова высказал теорию о том, что хозяева лачуги на свою беду забрали слишком много кошек. А трактирщик вытолкнул вперед своего маленького сына, который поведал притихшей толпе о кошачьей армии, крадущейся в сумерках. Сердобольная женщина, рассказавшая Менесу о гибели черного котенка, вдруг упала в обморок и тогда горожане неожиданно вспомнили про молитву сиротки и фигуру с кошачьей головой, сотканную из облаков.

Никто не рискнул заговорить об этом, но когда бургомистр предложил принять закон, запрещающий кому бы то ни было поднимать руку на кошек, – закон этот приняли единогласно. А маленькому сыну трактирщика насыпали полный карман конфет.

Эту историю пересказывают торговцы в Хатеге и обсуждают путешественники в Нире, о ней знает всякий вниз и вверх по течению Небесной реки. Отныне и во веки веков в городе Ультаре ни один человек не посмеет убить кошку.

Говард Филлипс Лавкрафт

Крылатый пёс

Мои измученные уши непрерывно слышат этот проклятый шум: хлопанье кожистых крыльев и отдаленный лай, способный извергнуться лишь из пасти гигантского пса. Это не сон, не галлюцинация, боюсь, даже не безумие – слишком многое уже произошло, чтобы сомневаться в реальности настигающего меня кошмара.

Сент-Джон мертв. Я видел изуродованный труп. Только я знаю, кто убил моего приятеля и поэтому собираюсь вышибить себе мозги, из страха, что меня так же искалечат. По темным коридорам жуткой фантазии несется черная бесформенная Немезида, которая ведет меня к самоубийству. Да простят небеса ту глупость, которая привела нас обоих к столь чудовищной судьбе!