Чернее некуда

— Ну… Потому что. Сами знаете, сэр, он сидел рядом с Президентом. Он должно быть вскочил на ноги, сэр, так? И стоял, словно он тут, как говорится, главный начальник. А Президент чего-то орал на ихней тарабарщине, верно?

— То есть вы хотите сказать, Чабб, что посла убили, ошибкой приняв его за Президента?

— Сказать я этого не могу, сэр, откуда мне знать? Наверняка, то есть. Но вообще-то, дело возможное. Очень может быть, что и так.

— А вы не видели, на копьеносца никто не набрасывался?

— На этого? Да кому он нужен? Это на меня навалились, разве нет? А этот: ему еще дело надо было сделать.

— Он утверждает, что получил рубящий удар по шее и что человек, нанесший удар, вырвал у него копье. Говорит, что не разглядел этого человека. Возможно, вы помните, что когда зажегся свет и все увидели тело, копьеносец, скорчившись, сидел на земле в тыльной части шатра.

Пока Аллейн говорил, оживление, охватившее Чабба, спало. Теперь он, как и в начале разговора, смотрел прямо перед собой с таким деревянным выражением, что даже кровь, отхлынувшая от лица Чабба и вскоре вернувшаяся, покрыв его неровными темными пятнами, казалось, не имела никакого отношения к обуревавшим его чувствам.

Он открыл рот лишь для того, чтобы повторить свое начальное утверждение.

— Насчет это я не знаю. Ничего такого не заметил.

— Вот как? Но вы же находились рядом с копьеносцем. Стояли около него. Я, помнится, видел вас там.

— Я был немного не в себе. Оттого, что они со мной сделали.

— Да, похоже на то. А лакей, который, как вы говорите, напал на вас, был еще там, когда зажегся свет?

— Лакей? Да нет, лакей удрал.

— И вы его больше не видели?

Чабб сказал, что не видел, добавив, что так и так не может отличить одного черномазого ублюдка от другого. Привычные манеры слуги, как и тщательное построение фраз, исчезли почти бесследно. В голосе его звучала злоба. Аллейн спросил, почему он сразу не сообщил полиции о нападении на него. Вопрос явно огорчил и обидел Чабба. Как бы это он сообщил, когда полицейские начали сортировать их, делить на группы и велели всем помалкивать и не путаться под ногами, а вопросы и заявления это, мол, после?

Лоб Чабба покрылся потом, он сцепил руки за спиной. Ноги уже не те, пожаловался он. Аллейн сказал, что сержант отпечатает его показания, а его попросят прочитать их и подписать, если там все будет правильно.

— А пока, — прибавил он, — отправляйтесь домой, к мистеру Уипплстоуну.

Чабб снова одеревенел и встревоженно сказал:

— Прошу прощения, сэр, я не знал, что вы…

— Я близко знаком с мистером Уипплстоуном. Он мне про вас рассказывал.

— Да, сэр. Так это, выходит, все, сэр?

— Думаю, пока все. Доброй вам ночи, Чабб.

— Спасибо, сэр. Доброй ночи, сэр.

Он стиснул ладони и вышел из комнаты.

— Командос, значит? — не отрывая носа от записей, сказал сержант.

II

Мистер Фокс старательно трудился, опрашивая группу из пяти человек, устало сидевших в комнате, которая использовалась гостями-мужчинами в качестве бара и курительной одновременно. Здесь пахло застарелым табачным дымом, спиртным, кожаной обивкой кресел и, разумеется, вездесущим сандараком. Общая атмосфера комнаты отдавала утомленным беспутством.

Пятерка людей, с которыми беседовал Фокс (при участии непременного сержанта с блокнотом), состояла из чернокожего полномочного представителя одной из африканских стран, его жены, последнего губернатора британской Нгомбваны и его жены, и наконец, сэра Джорджа Аллейна, баронета. Только они из исходных двенадцати почетных гостей и сумели заметить хоть что-то, возможно, имевшее отношение к происшедшему в шатре, и потому остались в посольстве после утомительного отсеивания их компаньонов.

Бывший губернатор, сэр Джон Смайт, запомнил, что сразу после выстрела все сгрудились в передней части шатра. Ему возразила леди Смайт, заявившая, что она-то как раз сидела в своем кресле, как приклеенная. Жена полномочного представителя, английского, судя по всему, толком не понимавшая, сообщила, прибегнув к посредничеству мужа, что она тоже осталась сидеть. Мистер Фокс отметил про себя, что и миссис Аллейн, выполняя приказ мужа, также не покинула своего места. Полномочный посол вспомнил, что кресла в шатре были расставлены так, что получилась перевернутая буква V, на острие которой расположились Президент с послом, между тем как гости образовали два расходящихся под тупым углом крыла.

— Вот как, сэр? — уютно произнес Фокс. — Понимаю. И стало быть, когда вы, джентльмены, вскочили на ноги, вы машинально устремились в сторону Президента? И оказались в итоге ближе к выходу из шатра, чем он? Я прав?

— Совершенно правы, мистер Фокс. Совершенно правы, — отозвался сэр Джордж, неуклюже старавшийся подчеркнуть некую общность, связывающую его с Фоксом, и даже радостно сообщивший в самом начале, что он-де немало о нем слышал, на что Фокс ответил:

— Вот как, сэр? А, простите, как ваше имя?