Черное копье

Они стояли лицом к лицу с истерлингами, но двое ближайших упали от стрел эльфов, бивших через головы воинов марки. Пространство перед строем на мгновение очистилось.

И они прыгнули вперёд – Торин во главе, Малыш справа, Фолко слева; Торину потребовалось лишь несколько секунд, чтобы сразить четверых нерасторопных; Малыш свалил одного, Фолко оказался менее удачлив, однако и он выдержал все обрушившиеся на него удары.

Сделав дело, отбросив истерлингов от строя, друзья вернулись назад, неторопливо пятясь. Бой продолжался, по-прежнему наседали степняки, а хоббит терзался: ну где же они, всадники Рохана? Почему так равнодушно смотрят на медленное истребление своей пехоты? Ясно ведь, что вестфольдинги в одиночку не победят, врага за Андуин не отбросят и положения не восстановят. А сейчас ещё и конница Вождя появится…

И она не замедлила появиться. Вместе с пешими хазгами, наконец перебравшимися через частоколы и передвинутыми вперёд. Натиск панцирников ослабел, среди них всё чаще и чаще мелькали невысокие коренастые фигуры страшных лучников.

– Ну сейчас начнётся… – прошипел сквозь зубы Торин.

Однако фалангой роханцев командовали опытные воины. Они уже успели оценить хазгских стрелков, и, не давая тем развернуться, строй воинов марки, повинуясь звукам большого рога, остановился и сам двинулся на противника. Вновь засверкали мечи; схватка разгорелась с новой силой.

Не дремали и те, кто распоряжался в войске Вождя. Правое крыло роханцев надёжно прикрывали кручи Эмин-Муйла, однако слева строй воинов марки не защищало ничто. И первый удар переправившейся наконец истерлингской конницы обрушился именно туда.

До слуха хоббита донёсся дикий визг многих сотен голосов, неразборчивые вскрики. Он ничего не видел из-за спин и голов соседних воинов, зато сразу ощутил, как вздрогнула земля под ударами нескольких тысяч копыт. Оправившись, вновь надавили пешие истерлинги и хегги; приладились и пустили наконец свои убийственные стрелы хазги.

Рядом с хоббитом упали двое роханских воинов. Лучники из глубины фаланги постарались ответить, но их стеснял плотный строй, в то время как воины Олмера кидались вперёд, словно волны на гранитный утёс – порознь и достаточно свободно, оставляя место стрелкам.

По боевому порядку воинов марки словно прокатилась короткая судорога; истошные взвизги атакующих степняков слышались уже за спиной хоббита; противник окружал их.

Вновь раздался звук рога. Надсаживаясь, заорали сотники; их команды повторили десятники:

– Отходим!

Фаланга подалась назад.

– Что это? Разгром?! – заорал прямо над ухом хоббита Торин.

– Нет! – рявкнул в ответ десятник.

Но пока что они отступали, как можно теснее сжимая щиты – единственную защиту от хазгских стрел, которые пронзали щиты, но уже не могли пробить доспеха – лишь оставляли здоровые вмятины.

С шумом, воплями и чёрной бранью задние ряды роханского строя стали разворачиваться навстречу атакующим истерлингским всадникам. По фаланге прокатилось короткое множественное движение, вытолкнувшее хоббита и гномов лицом к лицу с новым противником.

Фолко увидел поле, на котором совсем недавно трепетали флажки роханских витязей; теперь по нему, опустив копья, пригнувшись к коротким конским гривам степных скакунов, с гортанными визгами неслась истерлингская конница, многие всадники ловко били на скаку из луков.

Будь здесь хирд, он встретил бы эту атаку презрительными насмешками – и стальной стеной копейных наконечников. Горячая, смелая кавалерия Великой Степи разбилась бы об утёс хирда, как дождевой поток; но рядом с хоббитом стояли только два гнома, а этого было явно недостаточно.

Под градом стрел строй воинов марки кое-где дрогнул. Кто-то подумал лишь о своей защите – и в образовавшиеся бреши ударили конные копейщики. Истерлинги, умевшие играть копьём, как немногие народы Средиземья, волчками вертелись перед строем, то бросая коней вперёд, то заставляя их пятиться, и при первой возможности били копьями – сверху вниз, целясь в глаза и шею. Из прочитанных книг хоббит знал, что у конницы почти нет шансов против плотно сбившейся и выставившей пики пехоты, но лишь до тех пор, пока она сохраняет свой строй.

Истерлингский всадник внезапно оказался прямо перед хоббитом – решил, видно, что здесь слабина. Его копьё прянуло, словно бросающаяся на добычу змея; он бил, вкладывая в удар всю тяжесть тела, чтобы окровавленный наконечник выставил зазубренное жало из спины этого карлика, невесть как очутившегося среди соломенноголовых западных табунщиков…