Читаем Черное солнце полностью

Не оглядываясь, Геринг наклонил голову вправо, и прямо за его плечом Агна снова увидела эти выжженные черные глаза. Геббельс стоял в нескольких метрах от них и говорил с Гиммлером. Мог ли он почувствовать на себе ее взгляд так быстро? Фрау Кёльнер не успела ответить себе на этот вопрос – Йозеф Геббельс пристально посмотрел на нее, заново разглядывая своими темными глазами каждую линию и черту ее лица. Затем он улыбнулся, попытался завершить разговор, но Гиммлер остановил его жестом и беседа, к огромной досаде маленького министра, продолжилась. Но с того момента, как он заметил Агну в толпе, его мертвенный взгляд то и дело возвращался к ней, и, горя блеском, останавливался на ней.

Наслаждаясь смущением фрау Кёльнер, которая быстро отвела глаза от заметившего ее Геббельса, Геринг рассмеялся и спросил, как у них, супругов Кёльнер, дела? Рейхсминистр авиации заверил, что это не праздное любопытство, – просто ему стало известно, что фрау Кёльнер уже однажды ночевала в библиотеке своего роскошного дома в Груневальде, по Херберштрассе, 10, что совсем недалеко отсюда, – в библиотеке, а не в одной постели со своим красивым мужем, чью внешность отметила первая красавица Третьего рейха, и, к слову, жена Геббельса, – Магда.

Так все ли у них хорошо? Агна оглянулась на Харри, и, чувствуя себя персонажем замедленной фантастической съемки, кивнула. Да, у них все хорошо, в тот вечер они просто немного поспорили, что случается со всеми супругами, не только с молодоженами. Она выдержала взгляд Геринга и улыбнулась. На этом встреча с великолепным Герингом закончилась, – он «совсем забыл», что ему уже пора идти, но, сказав, что им снова и непременно нужно встретиться, так же незаметно, как и при первой их встрече, исчез в толпе. Агна, не оглядываясь, протиснулась сквозь плотное кольцо людей, и быстрым шагом пошла вперед.

* * *

Эдвард легко догнал Элис, и, перейдя на шаг, взял ее за локоть, уводя в сторону леса. Они молча и долго шли, но как только мост через реку Хафель остался позади, Элис выдернула руку из мягкой хватки Эда и побежала прочь. Теперь, вдалеке от посторонних глаз, она, наконец, могла дать волю эмоциям, но…ничего не выходило. С гримасой боли и отвращения на лице Эл хваталась за горло и вновь опускала руки вниз. Так продолжалось уже долго – девушка замирала на месте, делала несколько шагов и снова хватала себя за горло. Может быть, если бы она умела плакать, ей стало бы легче. Но Эл знала про себя, – еще с того дня, когда тетя сообщила ей, что ее папа и мама умерли от испанки, – что она не может плакать. Боль застревала в груди громадным комом, в такие минуты она не могла дышать, и, с какой бы силой Эл ни била себя кулаком по грудной клетке, это не приносило облегчения и не возвращало способность дышать, а только увеличивало мучения.

В первые минуты Эдвард не осмеливался подойти к ней, и только наблюдал с небольшого расстояния за Элисон, не зная, что ему стоит предпринять: женщины, которых он знал, не только умели плакать, но и при случае, умело пользовались этим весьма сомнительным оружием, в своих целях. Но с Элис все было иначе. Она двигалась резко и быстро, и в том, как девушка повернула шею, он снова узнал то же, что замечал ранее – движение, которое делает человек, желая освободиться от удавки, уже накинутой на его шею. Руки Эдварда начали сжиматься в кулаки, снова и снова. Тяжелое дыхание наполняло грудь свежим лесным воздухом, но, как и Элис, он не находил облегчения.

Девушка затихла, стоя на одном месте. Солнечный луч, проходя сквозь листву, переносил на ее спину причудливые тени, сотканные из очертаний первых весенних листьев, которые уже успели появиться на ветках берез и хвои. Милн подумал, что опасность миновала, но вдруг Эл сбросила пальто на землю и медленно пошла вперед. Он перехватил Элисон и набросил пальто ей на плечи, когда она делала новый шаг, сбивая ее с ритма. Пошатнувшись на каблуках, она крепко схватила Милна за руку и с удивлением взглянула на него, – так, словно видела впервые в жизни.

– Пусти, – глухо пробормотала Эшби, отпуская рукав темного пальто.

Элисон начала падать, но Милн успел подхватить ее на руки.

Она была без сознания.

Глава 13

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Живая вещь
Живая вещь

«Живая вещь» — это второй роман «Квартета Фредерики», считающегося, пожалуй, главным произведением кавалерственной дамы ордена Британской империи Антонии Сьюзен Байетт. Тетралогия писалась в течение четверти века, и сюжет ее также имеет четвертьвековой охват, причем первые два романа вышли еще до удостоенного Букеровской премии международного бестселлера «Обладать», а третий и четвертый — после. Итак, Фредерика Поттер начинает учиться в Кембридже, неистово жадная до знаний, до самостоятельной, взрослой жизни, до любви, — ровно в тот момент истории, когда традиционно изолированная Британия получает массированную прививку европейской культуры и начинает необратимо меняться. Пока ее старшая сестра Стефани жертвует учебой и научной карьерой ради семьи, а младший брат Маркус оправляется от нервного срыва, Фредерика, в противовес Моне и Малларме, настаивавшим на «счастье постепенного угадывания предмета», предпочитает называть вещи своими именами. И ни Фредерика, ни Стефани, ни Маркус не догадываются, какая в будущем их всех ждет трагедия…Впервые на русском!

Антония Сьюзен Байетт

Историческая проза / Историческая литература / Документальное
Трезориум
Трезориум

«Трезориум» — четвертая книга серии «Семейный альбом» Бориса Акунина. Действие разворачивается в Польше и Германии в последние дни Второй мировой войны. История начинается в одном из множества эшелонов, разбросанных по Советскому Союзу и Европе. Один из них движется к польской станции Оппельн, где расположился штаб Второго Украинского фронта. Здесь среди сотен солдат и командующего состава находится семнадцатилетний парень Рэм. Служить он пошел не столько из-за глупого героизма, сколько из холодного расчета. Окончил десятилетку, записался на ускоренный курс в военно-пехотное училище в надежде, что к моменту выпуска война уже закончится. Но она не закончилась. Знал бы Рэм, что таких «зеленых», как он, отправляют в самые гиблые места… Ведь их не жалко, с такими не церемонятся. Возможно, благие намерения парня сведут его в могилу раньше времени. А пока единственное, что ему остается, — двигаться вперед вместе с большим эшелоном, слушать чужие истории и ждать прибытия в пункт назначения, где решится его судьба и судьба его родины. Параллельно Борис Акунин знакомит нас еще с несколькими сюжетами, которые так или иначе связаны с войной и ведут к ее завершению. Не все герои переживут последние дни Второй мировой, но каждый внесет свой вклад в историю СССР и всей Европы…

Борис Акунин

Историческая проза / Историческая литература / Документальное